«В квадрат прямым путем не обратить окружность»
В квадрат прямым путем не обратить окружность,
И сердце пополам никак не раздвоить.
Вот эту я жалею ей жалости не нужно.
Вот эту я люблю не нужно ей любви.
Лермонтовская
Демон здесь распростер перья крыл,
Мцыри с барсом застыли в борьбе.
Я цветов никому не дарил,
В первый раз дарю розы тебе.
Летний дождь видел, как я и ты
К пьедесталу поэта пришли.
И прекрасные эти цветы
Вместе с нами Москву обошли.
Поглотили нас двери метро
И укрыли от взглядов чужих.
Площадей и домов длинный строй,
Продолжает влюбленным служить.
Вырываясь из плена оков
Ощущаем свободу столиц.
А в Манеже Илья Глазунов
Нас встречает сиянием лиц.
Лица зрителей, образ картин,
Лики Вечной России манят.
Посреди освещенных витрин,
Не таясь, ты целуешь меня.
Белый столик в уютном бистро.
Голосов шум волнами реки.
Обнимаясь, едим, пьем ситро,
И креветки, как роз лепестки.
Гордый всадник, очнувшись на миг,
Под ладонью укроешь нас ты.
Нам чудесный ты город воздвиг,
И тебе отдаем мы цветы.
Колокольный колес перезвон
Над просторами тая, плывет.
Прижимает нас тесно вагон,
И, качаясь, в разлуку везет.
Этот путь лишь кусочек пути,
Что крылом осеняет любовь,
По которому вместе идти
Суждено нам отныне с тобой.
«Как срывающий с себя уздечки, шоры, путы, конь»
Как срывающий с себя уздечки, шоры, путы, конь,
Я пишу тебе немерным, белым, призрачным стихом.
И, как в древней Византии зазвучали струны лир,
Ты услышишь музыкальный, нерифмованный верлибр.
Душа наизнанку
С души оболочку тела
Сниму. Наизнанку выверну.
Хочу чтоб улетела.
Хочу чтобы покинула.
Обратно в себя войду,
Закрою входы и выходы,
И, ни одну звезду
Я не смогу уж выдумать.
На улице встречу душу
И отвернусь, не узнав
Так оно будет лучше
Без бреда, и сонных трав.
Себя целиком оболваню,
На чувства не дробя,
И будет одно желание
Камень бросить в тебя.
Сжимаю камень. Круто
Дроблю железной рукой.
Люблю тебя самой лютой
Ненавистью людской.
«Промелькнула черной кошкой»
Промелькнула черной кошкой,
Обернулась желтым львом.
Как на скользкой на дорожке,
Я упал с размаху лбом.
Заповедь мастера
Проинструктируй, допусти,
Следи, предупреждай.
Потом домой всех отведи,
Жене в постель подай.
А если кто-то по пути
Заглянет в «Ветерок»,
Начальник сразу, уж прости,
Заглянет в твой листок.
И на собранье отведи,
И на учебу всех
И хоть в дыму весь день сиди
«Холодным» будет цех.
Давай объем работ и план
И смету составляй.
И что бы ты ни сделал, сам
Со всеми утверждай.
Тянули трубы и вели
С разметкой на «глазок».
Потом конструктора пришли,
Списали на листок.
И если через двадцать лет
Трубу прорвет «прострел»,
Ни у кого сомненья нет:
Кто здесь недосмотрел?
И призовут, и разберут,
За все тебе влетит.
И по рублишку соберут
И сварка заблестит
«Я бросаюсь в волну, головою проткну»
Я бросаюсь в волну, головою проткну,
То взлетаю наверх, то в пучину тону,
То навстречу ветрам я с волнами борюсь,
Или снова, безвольный, волнам отдаюсь.
Шагни навстречу себе
Зачем же гложет нас тоска
Виденьями о близкой тризне?
Ведь смерть настолько к нам близка,
Что можно не бояться жизни.
И, принимая каждый день,
Его живи, благословляя
И ласку, и тоску, и лень.
Смысл жизни истина простая.
Шагни навстречу сам себе
От скучных дел и серых буден.
Себя не погуби в борьбе,
А Бог простит и не осудит.
Порыв души не отвергай,
Пусть и пугающий, и страстный.
Пойми одно, что этот край,
Которым шли мы, неопасный.
И смело жизнь свою меняй,
Ведь сила жизни в переменах.
И то, что сделал, забывай
Что сделано уже не ценно.
Росток взошедший, про зерно
Не помнит, сам зеленый, ладный.
Перебродившее вино
Не помнит ягод виноградных.
Забудем мы ушедших голос,
Стираются черты лица,
Так пахаря не помнит колос,
А хлеб насущный наш, жнеца.
Оглядываясь в жизни редко
Средь повседневных дел своих,
Что помним мы о наших предках,
О муках и страданьях их?
Люби, греши, кто нас осудит?
Кто первый бросит камень в цель?
Кто без греха совсем не люди.
Лишь мертвый сраму не имел.