Нормально. Не переживайте. Я еще напишу.
Повторять произведения, обычно, мало кому удается.
А я не буду повторять, я нового придумаю, совсем другого.
Ой, беда, беда. Я же попросить тебя хотел, а тут эта покража. К нам на той неделе профессиональный театр приедет из города. Нужно бы макет для пригласительных сделать, я бы их завтра отсканировал и распечатал принтером. Билетов-то у нас нет, спектакль целевой, типа, от завода, Арамыч всё оплатил. Боюсь, как бы наши «местные жители» бардак бы в зале не устроили. Я маркером места пронумерую и раздам приглашения. Вот и будут как бы билеты. Начеркаешь мне макетик, тем своим шрифтом?
Конечно, дядя Юра. Сегодня?
Лучше бы сегодня.
Хорошо. А как спектакль называется?
Сейчас посмотрим, как-то по-дурацки, медленно вымолвил Юра Петрович, листая страницы пухлого ежедневника, как-то очень глупо и негармонично. Ага. Нашел. Скотный двор. Комедия. Ну, для комедии оно простительно.
Настоящий театр?
Да. Говорят, что даже знаменитый. Но я о нем знать ничего не знаю.
И я не знаю.
Вот и познакомимся с прославленным искусством. Ты придешь?
Приду.
Отрисовав макетик, тусить в гараж к Ивану Кира не пошел, даже не вспомнил о тусовке. Доплелся до дому и рухнул спать, как будто отстоял три ночных смены. В коротком, путаном, сумбурном сне увидел многослойную картину дневных недодуманных образов. Сбивчиво мелькнули созвездия, Наташа, Юра, студия, завод, вокзал, начертание «художник», выполненное его собственным шрифтом, город, мама, люди, лебеди. Какая-то неразбериха, а не сон.
В обед его разбудили Наталья и Ваня, бесцеремонно вломившись в акварельный полусон реальными новостями. С самого утра они, оказывается, организовали кипучее расследование хищения картины. Преступление было раскрыто! Во всяком случае, оба юных детектива орали о том в один голос.
Ну-ка, нарисуй мне схему, что там, на краденой картине у тебя нарисовано! И точные размеры укажи, сунул Иван сидящему в одеяле, едва продравшему глаза Кириллу авторучку и толстую тетрадь в клетку, надо точно знать, что это именно она.
Вы что, ее уже нашли? А как вы узнали? поразился Кирилл скоростям следопытов.
Плохие новости у нас в Будылино моментом разлетаются. Мне еще вчера все рассказали, мило хихикнула Наташа, а утром и Ивашка уже знал.
Вставай, давай! Рисуй схему! потребовал Иван.
Какую схему-то?
Какой ты трудный! Просыпайся! Что там было нарисовано?
Кирилл мгновенно набросал основные черты композиции и протянул тетрадку другу.
Вот. Только небо там черное и звезды в нем.
Понятно, опять лебедь. Почему ты только лебедей рисуешь?
Не знаю, пластика красивая.
Что в них красивого, не понимаю. Гуси и гуси.
Нет, гуси другие.
А ты живьем-то лебедей хоть видел?
Нет пока.
Не видел, а рисуешь. Типа, фантастика, да?
Не знаю.
Ладно. Где размеры-то?
Точно такой же холст, зевая и мощно потягиваясь, извиваясь и вытягивая обе руки с оттопыренными указательными пальцами в сторону мольберта, ответил веселящийся Кира.
Идиотина. А как же я размер узнаю?
Сам ты идиотина, смеялся Кирилл, там же лежит рулетка.
Ванька взялся измерять пустой холст, приговаривая:
Так-так-так, восемьдесят на сто десять.
Правда? покатывался со смеху Кирилл. Ну-ка, посмотри, что там написано на обороте?
Дурак ты, Кира и не лечишься. Сразу, что ли, не мог сказать?
Оба вы дураки, потешалась Наташа.
Друзья доложили первые результаты расследования. Главным подозреваемым был выбран гражданин Арам Ильич Сарьян, не внушающий никакого доверия директор завода, аккурат в день происшествия подозрительно быстро вывезший из клуба несколько листов фанеры. Между этими листами вполне могла уместиться кирина картина. Теперь предстояло только допытаться, куда коварный похититель ее припрятал. Все дела.
Кирилл был счастлив, как наевшийся котенок. Он радовался даже не туманной перспективе возвращения произведения, а ярко проявившимся друзьям. И как он мог так долго с ними не встречаться? Точно, идиотина.
Весь день они развлекались гонками на мотоцикле с перерывом на поесть и искупаться. На закате великолепно, по-взрослому, напились в гараже. Кира не пил ни разу в жизни, не пил и в этот раз. Он просто упивался хмельными разговорами, дурашливыми шуточками, ясной радостью. Соскучился по четкой прелести элементарного общения.