Повторите формулу отождествления с Первоначальной Природой три раза медленно, полушепотом, сохраняя концентрацию на каждом слове и стремясь глубоко переживать каждый образ.
Концентрация на существовании этой сакральной, неподвластной времени, тлению, условностям и любым внешним ограничениям Природы есть начало любой медитативной практики.
В тибетском буддизме, например, подобная практика называется «обретением вдохновения в начале». С этого начинается всякая медитативная практика, так как даже кратковременная концентрация на существовании Первоначальной Природы усиливает и проявляет все, что вы делаете вслед за этим.
Такое начало подобно открытию окон или штор, когда в темную комнату устремляются потоки солнечного света. Это момент духовного пробуждения, когда поверхностная и лихорадочная деятельность души и тела уступает место глубокому, щедрому, фундаментальному переживанию присутствия этой священной и лучезарной внутренней Природы нашей личности. И когда вы действительно начинаете ее ощущать и переживать, все, совершаемое вами дальше, будет озарено ее светом. Поэтому концентрация на Первоначальной Природе подобна зажиганию факела или светильника, об этом говорит и Учитель Беинса Дуно: «Зажегся новый светильник»
Усилиями младенца Гора наше единство, Осирис нашей личности, будет восстановлен. А разорванная страстями душа обретет полноту и единство.
Части тела моего были воссоединены,
Отнятое у меня вернулось,
Рассеянное было собрано.
Мои глаза были открыты,
чтобы видеть свет далекой звезды.[4]
Словно из-под каменных сводов древнего Храма, из тонущей в полумраке глубины, доносится до нас голос Осириса, воскрешенного Божественной Душой и Любовью.
Медитируя над Первоначальной Природой нашей личности, вначале разорванной на части тысячами противоречий и иллюзорных целей, а затем восстановленной и воскрешенной Истинным «Я», мы последовательно и постепенно приходим к осознанию простой, но от этого не менее удивительной Истины. Ведь это мы сами каждый вечер засыпаем и умираем! Каждую ночь мы переживаем еще одну маленькую смерть, и каждое утро еще одно рождение.
Братья-близнецы Сон и Смерть
Ночь подобна материнской утробе, в которую вечером погружается наша душа, утреннее же пробуждение подобно рождению к свету ясного дня, к полноте сознательной жизни. Каждое утро на считанные мгновения мы прикасаемся к собственной младенческой нежности и чистоте. Это те несколько мгновений, наступающих перед окончательным пробуждением от сна, когда даже Человек, всем представляющийся грубым или материально мыслящим, на несколько секунд чувствует себя беззащитным, чистым младенцем. Поэтому те первые мгновения, когда пробуждение уже началось, но еще не завершилось, мы называем ГОР-ФАЗОЙ СНА. Как мы уже говорили, можно назвать это состояние и «утренней гипнагогией» промежуточным состоянием между сном и полным пробуждением. Обратим особое внимание на то, что природа гипнагогии, наступающей перед засыпанием, и гипнагогии, предшествующей пробуждению разная.
В засыпании мы уподобляемся Человеку, который погружается в глубину самого себя, переживая, пусть и на считанные мгновения, прикосновение к своей Первоначальной Природе, и одновременно возвращается к материнским объятиям ночи за силой, покоем и исцелением. Здесь подобие процесса умирания и освобождения души от физического тела. Так, в первые минуты, а иногда только в первые мгновения погружения в сон, в нас оживает клеточная память младенца, засыпающего в объятиях матери.
Просыпаясь, мы, как будто, готовимся издать первый крик, аналогией которого будет первое слово, сказанное после пробуждения или еще в полусне. Поэтому очень важно, каким именно будет это первое слово, с которого мы начинаем свой день. Однако наивысшую ценность представляет состояние, предшествующее первому слову и длящееся несколько минут или мгновений до полного пробуждения.
В пробуждении мы проходим через энергетическое подобие акта рождения: каждое утро, рождаясь из утробы ночи, мы прикасаемся к своему изначальному великому совершенству, к своей Первоначальной Природе и к младенцу, спящему в каждой клетке нашей плоти. И каждый вечер мы умираем в старой плоти, чтобы родиться в новой. Вот вдохновляющая возможность, предоставляемая нам каждый день. Пройдет лишь несколько минут, и это удивительное состояние, естественно переживаемое нами каждое утро и каждый вечер, погрузится в тень неосознанного, превратившись в чарующее, но бледное воспоминание, похожее на память об утраченном рае. Свет Истинного «Я» вспыхнет, позволяя нам пережить кратковременное Просветление, а затем отступит в тень, чтобы воскреснуть снова во время следующего пробуждения и следующего погружения в сон. Такое интенсивное излучение Истинного «Я», проявляющееся во время засыпания и пробуждения, а также во время духовной практики или молитвы, называется в тибетском буддизме «восходом Первоначальной Природы ума». Этим необыкновенно красивым и точным термином будем пользоваться и в дальнейшем.