Говоришь, ни в ком не встречал, задумчиво повторила Аня.
Но Илюха не ответил ей, его просто-напросто несло по пыльной дороге ярких воспоминаний.
А главное, хоть ты, Ань, и не трезва была чересчур, но губы твои пахли, знаешь, как пахнет пьяная малина в густой лесной чаще, а волосы отдавали весенним, утренним ландышем. Там, знаешь, на кухне мыло такое было, ландышевое. Вообще-то оно для посуды предназначается, но на бутылке написано было, что оно все бактерии активно убивает Вот я им губку и намыливал и тебя начисто оттирал. Ну, когда вода в кастрюльке нагревалась достаточно.
Мы с Инфантом лишь переглянулись, особенно на губку, а еще на «пьяную малину». Но садовод Белобородов заливался зябликом и не обращал на нас из своего сада ни малейшего внимания.
И ты так доверчиво прижималась ко мне, и такие доверчивые слова произносила. Как такое забудешь!
Да неуверенно прозвучала на том конце Аня. И что у нас было?
Да все было, Ань! Абсолютно все! Несколько раз подряд, до самого утра! Ты даже заплакала перед рассветом от радости.
Да, да, призналась девушка, начинаю вспоминать, кажется. Особенно слезы. А еще губку и горячую воду.
Тут Илюха вслед за ней тоже вспомнил, но на сей раз про нас. А еще про свою теорию и снова прикрыл громкую связь ладонью.
Видите, ничего не помнит, совсем у нее память отбило. Потому что не понравилось ей тогда шибко, вот и позабыла. Это я выдумываю все про то, что ей тогда понравилось. Обманываю, иными словами. На самом деле она от горечи плакала. Что плохо ей со мной, что зря пошла на такое. Вот и позабыла все.
И тут до меня наконец дошло, только сейчас дошло, и я начал хохотать. Но тихо так, почти про себя, чтобы не потревожить Аню и ее пробуждающиеся воспоминания.
Ну конечно, Ань, как такое забыть, вернулся Илюха к дырочке для громкой связи. Раз в жизни такое. Ты тогда так и сказала, мол, первый раз так сильно получилось. Остро и сильно. Да и я, знаешь, потом две недели не мылся, чтобы запах твоего тела на своем удержать. До сих его помню. Особенно волосы, в которые будто ландыши вплетены, да губы твои, с запахом пьяной земляники.
Вишни, попытался вмешаться я с дивана.
Малины, просуфлировал оттуда же тихонько Инфант.
Но Илюха лишь махнул рукой: один, мол, хрен вишня, малина, земляника ягода она и есть ягода. К тому же если лесная.
Слушай, Ань, продолжал Илюха. Может, возобновим как-нибудь? В смысле, повторим. Знаю, в одну и ту же воду сложно, конечно, дважды войти
Ты что, и воду из кастрюльки сохранил? Она что, тоже мною сильно пахла? по-своему поняла про воду Аня.
Конечно, пахла. И тоже пьяным запахом, только не каким-то одним ягодным, а целым разнообразным букетом, согласился Илюха. Ну так что, повторим неповторимое? Попробуем? Рискнем? Ведь нам было невозможно хорошо в ту ночь. Особенно тебе!
Да, согласилась Аня все еще в раздумье, но теперь в романтическом раздумье, в предвкушающем. Если все было так, как ты говоришь, то надо бы повторить. А то обидно, что я все время пьяная была и не помню ничего. Много на меня тогда воды ушло?
Да нет, нормально, как полагается. Кто ж воду считает? снисходительно улыбнулся в телефон Илюха. Так чего, ты ко мне приедешь или я к тебе?
Приезжай лучше ты. Давай завтра, пригласила Аня, а потом опять задумалась: Только я тебя почти не помню совсем.
Это даже хорошо, согласился Илюха. Как будто все заново будет, в первый раз, все сначала. Так мы с тобой вдвоем и обманем время. Представляешь, никому не удавалось, а мы обманем. И повернем его вспять.
И Аня согласилась и продиктовала адрес.
А потом, как только они закончили разговор, Илюха обернул к нам свою крайне довольную физиономию, глаза на которой просто не могли остановиться и все излучали и излучали искрящуюся люминесценцию.
Ну как, сказал он победоносно, убедились? Принимаете теперь мою теорию? Вот Аня живое ее доказательство. Не понравилось ей со мной шибко, вот и вычеркнула она меня из своей памяти. Да так, что даже вспомнить побоялась, как я ни старался ей напомнить. Она даже поначалу
Он все говорил и говорил, Инфант все слушал и слушал, а я все смеялся и смеялся, но пока лишь про себя. Впрочем, я намеревался скоро вынести свой смех на поверхность.
Непонятно в результате тяжело выдохнул Инфант и впервые за вечер приподнял на нас свои тоже тяжелые вопросительные глаза. Чтобы мы, наконец, смогли заглянуть в них, так как они, как известно, зеркало души. И мы, конечно, заглянули.