Я пошел обратно в «Разлуку». Нельсон стоял в дверях.
Пойдем, выпьем, предложил я.
Мы опять стояли у стойки, пили и разговаривали, но теперь уже я выложил десять центов. Да, я истратил десять центов, приобретенных ценой утомительной работы на фабрике, истратил на то, что было мне абсолютно не нужно и противно на вкус. Но я не жалел об этом. Решение мое было принято, и мой взгляд на вещи совершенно изменился. Деньги отошли у меня на второй план, а на первом стояла дружба.
Выпьем еще, предложил я.
Мы опять выпили, я опять заплатил. Нельсон, с осторожностью опытного пьяницы, попросил кабатчика налить ему неполный стакан; Джонни кивнул головой и налил ему стакан на одну треть, но цена от этого не уменьшилась.
Но меня и это не обеспокоило. Я занимался наблюдениями и учился жить. Мне становилось ясно, что в случае взаимного угощения главную роль играет не количество выпитого. Существенное значение имеет компания. Я с особенным удовольствием воспользовался своим правом заказывать неполные стаканы и этим облегчить неприятные обязанности, налагаемые чувством товарищества.
Пришлось ходить на шлюп за деньгами, заметил я с притворным равнодушием, чтобы объяснить свое неприличное поведение, когда я позволил Нельсону угостить себя шестью стаканами подряд.
Не стоило, сказал Нельсон. Джонни поверил бы тебе в долг. Правда, Джонни?
Разумеется, ответил тот, приветливо улыбаясь.
Кстати, сколько там приходится с меня? спросил Нельсон.
Джонни достал из-под стойки книгу, открыл ее на той странице, где был записан счет Нельсона, и подсчитал: в итоге получилось несколько долларов. Я решил, что должен добиться того, чтобы и у меня была такая же запись в этой книге: я думал, что это будет последним штрихом, которого мне недостает для солидности.
Мы выпили еще по два стакана. Нельсон хотел заплатить за них, но я этого не допустил. Потом Нельсон сказал, что ему пора идти. Мы распрощались как добрые знакомые, и я пошел на «Рэзл-Дэзл». Паук растапливал печь и собирался готовить ужин.
Где это ты так надрызгался? усмехнулся он.
Да с Нельсоном, ответил я умышленно небрежно, но втайне гордясь этим.
Мне пришла в голову блестящая идея угостить Паука. Уж коли идти по новой дороге, то идти до конца.
Идем к Джонни, выпьем чего-нибудь, предложил я.
На набережной мы встретили Ракушку, который был товарищем и компаньоном Нельсона. Это был высокий, красивый, длинноволосый брюнет, лет тридцати, отличавшийся ловкостью и храбростью.
Пойдемте, выпьем, предложил я ему.
Он охотно согласился и пошел с нами. У дверей кабака мы встретили Пэта, брата Королевы, выходившего оттуда.
Куда ты? остановил я его. Пойдем, выпьем с нами.
Я сейчас выпил стакан пива, ответил он.
Ну, ничего, выпьешь еще стаканчик.
Пэт согласился. Выпив два стакана, он воспылал ко мне самыми дружескими чувствами. Тогда я ознакомился с некоторыми новыми свойствами Ячменного Зерна. При его посредничестве человек, питавший ко мне не совсем-то дружелюбные чувства и готовый стать моим врагом, за десять центов сделался моим другом; он смотрел на меня дружелюбным взглядом и дружелюбно разговаривал со мной об устричных отмелях и о наших общих делах.
Мне неполный, Джонни, сказал я кабатчику, после того как остальные заказали большие кружки. Я проговорил эту фразу таким естественно-небрежным тоном, как будто я был завсегдатаем кабака и тысячу раз произносил эту фразу. По-видимому, этому поверили все, за исключением кабатчика.
Где это он так наклюкался? шепотом спросил Паук у Джонни.
Они с Нельсоном пьянствовали тут чуть не с самого полудня, так же тихо ответил ему Джонни.
Я сделал вид, что не слышал их разговора, хотя последние слова и вызвали во мне безграничную гордость. «Они пьянствовали тут с Нельсоном чуть не с самого полудня» в таких выражениях говорят только о настоящих мужчинах. Волшебные слова, равносильные посвящению в мужчины.
Я вспомнил, что во время покупки «Рэзл-Дэзл» Фрэнк угощал также и кабатчика. Прежде чем выпить из вновь налитых стаканов, я сказал ему: «Выпейте с нами, Джонни». Я старался дать понять, что уже давно хотел это сказать, но вот увлекся интересной беседой с Ракушкой и Пэтом.
Джонни быстро взглянул на меня, видимо, поражаясь моим успехам, и налил себе виски из особой бутылки, из которой не наливал никому. Меня немного покоробило, что он налил себе виски, стакан которого стоил десять центов, тогда как мы пили пиво, стоившее пять центов. Но я постарался подавить чувство недовольства, считая его недостойным себя после принятого мной сегодня решения.