Он стоял у входа в Храм: обыкновенный турист, крупного телосложения, примерно моего роста, за кажущейся мешковатостью чувствовалась спортивная упругость. Вокруг чисто Я вышел из-за проезжавшей мимо лакированной черно-золотистой кареты, подойдя к нему сбоку, стараясь обескуражить внезапностью:
If you were in the Vein and havent visited "Steffl", you didnt see the Vein!
Yes, youre right![1] ответив на пароль, он как будто продолжил недавно начатый разговор. Спокоен. Мы заинтересованно, под стать окружающим зевакам из экскурсионной группы, разглядывали западный фасад с «Воротами Гигантов» и «Языческие Башни» красавца-собора Святого Штефана, на ходу ловя рассказ англоязычного гида о том, как кайзер Фридрих III использовал весь годовой запас вина в качестве вяжущего материала при строительстве одной из башен
Предложение было серьезным. Следующий контакт с доверенным лицом состоится в Киеве. Там проверка товара, потом уже двинем в Россию. Но это потом. Сначала смотрим «сокровища», как их назвал хохол с польским именем или чешским?
Расстояние с километр. Поправка на ветер. Два красных деления ровно два метра вправо. Средняя точка попадания медленно движется вдоль фасада здания, где назначена встреча. Автоматически отрабатываю район, как если бы смотрел в оптику. На самом деле просто беззаботно прохаживаюсь близлежащими улочками, внимательно изучая возможные варианты и пути отступления час уже как гуляю: на Украине схрона у меня не было, поэтому на встречу шел «пустым».
В назначенное время прибыл знакомый мне по Вене здоровяк. Много говорить не стали, в его джипе помчали на Сахалин окраину Киева. По новой Окружной через Минский массив. Главная достопримечательность: бросающиеся в глаза мусорные свалки. «А по свалкам бродят натовские солдаты, ищут, «чого б пожрати»! хохотнул я про себя. Ну, хохлы дают!»
Вацлав спокойно, деловито решал вопросы, это навевало позитив. Из каменно-гранитного мегаполиса в типично русскую деревню пятнадцать минут. Подъехали к недавно восстановленному стадиону свежевыкрашенные ограждения покрыты густым слоем пыли от куч из строительных отходов, разваленных-брошенных здесь же, повсюду, по всей округе. Зашли в распахнутые ворота окрест ни души поднялись на трибуну: «Молодцы! «Сто-про» за нами наблюдают». Нас видно абсолютно со всех сторон: они подстраховались насчет моего возможного прикрытия. В центре трибуны меж новенькими оранжевыми, под стать правительственной рекламе, креслами что-то типа сундучка. Большого такого сундучка. Открыт. На той стороне, прямо напротив нас, смотровая комментаторская будка все ясно! я поприветствовал невидимых партнеров: «Хай!» Скабрезно так, нехорошо улыбаясь как же не люблю такую беспомощную незащищенность! Оранжевый цвет стадиона наводил на размышления о временности правительств, режимов и вообще всего в этом бренном мире, в отличие от нетленной стабильности золотого блеска; майская синева неба зримо расширяла границы футбольного поля солнце, прозрачный воздух, тишина! почти как дома.
Книга Жизни, 4 Царствие, гл. 20, Ис. 39, 1
Езекия показал им свои кладовые, серебро и золото и весь свой
оружейный дом и все, что находилось в его сокровищницах; не оставалось
ни одной вещи, которой Езекия не показал бы им в своем доме
Что это?
Золото!
Я догадываюсь
Вавілон! Можна нічогенько так заробити. Навіть свою власну вежу сбудувати: з неї, якщо біблейський легенді вірити, Бога побачити можна!
Да ты философ! вспомнил Канта. Если отбросить преступный умысел, мы с тобой соприкасаемся с Вечностью.
Вацлав:
Говорят, это всё вещички Александра Великого.
Я запустил руку внутрь сундучка, перебирая серебряные и золотые кубки, ожерелья, монеты:
Мог просто фотографии показать здесь слишком много.
Триста наименований. А ты бы сфотографировал доллары? Вацлав делано скривил насмешливую гримасу.
Ладно, с ухмылкой, ждем эксперта. Он будет через два дня. Пока готовлю проход через границу.
Помочь? Насмешливая гримаса переросла в участливую.
Не впервой, прорвемся. За нами Киев.
«И золото скифов», подумалось на прощание.
С их стороны эксперт-криминалист с Павловки (местная «крытка»), с нашей подрулил Вячеслав Иваныч из Питера Шеф прислал. Мы с Вацловом сидели в кафешке на Крещатике (где ж еще?) и тёрли за древнее искусство. Вспомнили про семь чудес света Сокровища сокровищами, а у Вацлава душа болела за каштаны, которые, по слухам, собирались порубать в центре города. Май в столице Украины причудливо светится зеленью садов, золотом куполов, так по-русски. Блеск злата-се́ребра сказочного Вавилона меркнет пред игрой радостных зайчиков от простого весеннего солнышка. Глаза приходилось зажмуривать. Собеседник оказался хитрей пришел в черных фельдиперстовых очках: