Негласное участие советских войск в испанских событиях, нападение на Польшу и «аннексия» Западной Украины и Западной Белоруссии (на самом деле, возвращение русских земель), «аннексия» Прибалтики, война с Финляндией, мы всё это как должны воспринимать? Как «грязные войны»?
Но это всего лишь прелюдии Отечественной, которая была, увы, неизбежна.
В лице Испании мы разумно желали получить европейского союзника.
В Прибалтике имели место полуфашистские и враждебные нам режимы.
Если б границы не были отодвинуты по всем вышеуказанным направлениям, Москву и Ленинград мы могли потерять уже в 1941 году: те, цены не имеющие дни и недели, что мы выиграли, пока немецко-фашистские войска проходили с боями «аннексированные» территории, спасли Россию.
Спросите у любого «голубя мира» святые ли слова для него: оборона Брестской крепости.
Загнанный в угол, кривляться он не сможет, и скажет: да, святые.
Ну так, Брест тоже «аннексированный», в результате «грязной войны».
И как с этим быть?
Какой голубь мира рискнёт сказать вслух, что «Брест брать было не надо»?
Это мы лишь о событиях не столь давних говорим.
Вообще же Россия, к примеру, приняла христианство ровно по той причине, что князь Владимир «аннексировал» Херсонес в Крыму. Без этой «аннексии» мы так и оставались бы язычниками, или получили бы веру на правах византийской колонии, а не самостоятельного государства.
Если спросить наших скептических «голубей», являлась ли, в известном смысле, Отечественной войной борьба с Ордою они, пожалуй, согласятся.
А вы спросите у «голубя»: а походы Иоанна Грозного на Казанское ханство и Астраханское, а также многочисленные походы русских государей на Крымское ханство, являлись ли «грязными войнами», или нет?
И он наверняка начнёт юлить: «нет, но», или «да, но», или «прекратите жонглировать».
Но никто тут не жонглирует. Ликвидация Крымского ханства, Астраханского ханства, походы Ермака в Сибирь, походы русского воинства в Крым являлись органичным и неизбежным продолжением войны с Ордой. Триста с лишним лет длилось татаро-монгольское иго и триста лет длилась ликвидация последствий этого ига, разрешение «территориальных споров» и вхождение России в права наследства империи Чингисхана.
Во всех этих событиях есть очевидная, прозрачная и ясная логика.
Поймайте скептика за рукав и поинтересуйтесь, можно ли к Отечественной войне отнести изгнание поляков из Москвы в период Смуты XVII века, или, скажем, битву под Полтавой?
Нехотя он признается, что, да, тут имеются признаки войны Отечественной.
Ну так предложите «голубю» перечислить, сколько всего было русско-польских войн и русско-шведских войн, до того момента, как Россия в несколько заходов разделила Польшу, и «аннексировала» в 1807 году Финляндию проще говоря, отобрала у давнего, закоренелого, векового шведского врага огромную часть территории.
«Голубь» и не вспомнит даже приблизительного количества конфликтов потому что их было очень много, противостояние длилось и длилось, почти непрестанно; и всё это было эхом и продолжением Отечественных войн, и, пока мы в этих войнах спустя век-другой не победили окончательно, они не прекращались.
И в таком контексте подавление польского восстания 1831 года кажется уже не примером беспощадной русской агрессии, но неизбежным продолжением многовековой истории.
В том числе и потому, что польские, воюющие за независимость, войска управлялись бывшими польскими офицерами наполеоновских войск. Теми самыми, что воевали против России за 19 лет до этого. В известном смысле они брали реванш и за Отечественную 1812 года, и за воссоединение Украины с Россией, и за Гришку Отрепьева, и за все едва поддающиеся подсчёту русско-польские войны.
Не существует никаких маникюрных ножниц, которыми можно отрезать «праведную» войну от войн «грязных» и «неправедных».
В мире из века в век действуют на одних и тем же направлениях почти одни и те же геополитические игроки.
Любая разумная страна неизбежно ищет се- бе союзников, организует форпосты, расчленяет территории неизбежного противника, ссорит коалиции, которые направлены против неё.
Это не злая воля и не грязный умысел. Это данность.
Всякий раз после окончания очередной Отечественной на другой же день возникает опасность новой Отечественной.
Чем сильней и убедительней мы выглядим на карте мира, тем меньше шансов у этой войны начаться в нашей земле.