Тем временем император заговорил вновь:
Я убил твоего слугу, когда он попытался спастись бегством, используя Крылья ночи. Попробовал использовать их сам, но не смог уйти из города, наткнувшись на твою защиту. Я хочу предложить тебе сделку: не убивай меня, сохрани мне жизнь, и я буду служить тебе вместо него, и он кивнул на мертвого Габриэля. Тебе нужен тот, кто сможет использовать это, Аккуншанипар протянул плащ из темного шелка, сжатый в его руке. Его могут использовать лишь подобные мне, а здесь больше нет никого, кто сможет тебе служить в обмен на жизнь.
И наг догадался, кто расправился со слугами во дворце. Получается, этот коронованный упырь пожирал своих же союзников, убив всех, кто согласился бы служить нагу в обмен на жизнь, едва понял, что сбежать не удастся. Хитро.
И ты будешь мне служить, выполнять мои приказы и поручения? мягко поинтересовался Шепчущий, рассматривая того, кто так спокойно сидел перед ним на троне. Высокий, статный мужчина с кудрявой бородой в вышитом золотом одеянии, высокий лоб, волевой подбородок, царственная осанка. В нем чувствовалась порода и королевская стать. Несмотря на века заточения, он сумел сохранить разум, а это говорило о многом.
Почему нет? проклятый император невозмутимо пожал плечами. Прежде чем начать править, нужно научиться подчиняться так считали в нашем народе, поэтому прежде чем стать императором, я почти год пас коз в горах, потом еще год был гончаром и строителем, потом три года служил простым солдатом в небольшой приграничной крепости, и лишь потом мне доверили большее. Я буду служить тебе, наг, честно и верно, но потом я хочу получить свободу, когда ты поднимешься к трону своего Владыки. И после между нами пусть не будет никаких счетов и долгов. Я получу свою свободу и право жить уже как я захочу.
Наг всерьез задумался над его словами. Получить подобного слугу взамен мелкого гаденыша было соблазнительно. Аккуншанипар явно на порядок сильнее, раз без труда расправился с парой не слабых вампиров и сожрал Габриэля. Кровь архангела расширила его возможности, и он сможет стать ценным дополнением среди его слуг.
Хорошо, наконец решил он. Мы подпишем с тобой вечный договор. Но не надейся свою свободу получить скоро.
О! вампир ухмыльнулся в ответ, показывая свои клыки. Если чему-то я и научился в этом месте, так это терпению. Две тысячи лет долгий срок
Почти приятные воспоминания о предательстве, закончившемся триумфом, сменила грустная тень дриады. Огромные глаза цвета весенней листвы смотрели прямо в душу с укором и невыразимой мукой.
За что?! За что ты обрек мой Лес на увядание и неизбежную смерть?
Наг, желая избавиться от общества настойчивой лесной королевы, гордо вздернул подбородок.
Чего ты хочешь от меня? Я полностью исполнил заключенный между нами договор. По твоей просьбе заключенный. И долгов между нами нет.
Тонкие руки бессильными плетьми повисли вдоль тела, а в уголках рта пролегли горькие складки:
Да, исполнил. Но лучше бы ты вообще не помогал нам, чем так Ты забрал все семена до последнего. Если бы оставил нам хотя бы парочку
Глаза, бездонные колодцы отчаянья, загорелись фанатичной надеждой:
В тебе теперь есть сила Древа, и если ты пока дриада говорила, ее пальцы потянулись к нагу, удлиняясь, они обзавелись угрожающими когтями, а нежные девичьи руки превратились в узловатые деревянные ветви, легко преодолевающие тени небытия. И нацелились они прямо в грудную клетку
Но тут лучи силы, ударившие сверху, очистили его сознание от липкой мерзости кошмаров воспоминаний, невидимые потоки силы потянули вверх, возвращая к солнечному свету. И наг понял он возвращается к жизни, оставляя тени прошлого позади.
Глава 7
марш!
Кот!
От радости я вскочил с узкой деревянной койки, на которой лежал, и увидел, как постепенно из воздуха проявляется Кот: сначала голова, потом тело, и, под конец, хвост, слегка подрагивающий от возбуждения. Вальяжно подойдя ко мне, эйтэри приветственно боднул головой мое колено. Нагнувшись, я подхватил пушистого спутника на руки и прижал к себе. Кот, довольно замурчав, подвыпустил когти и начал перебирать лапами.
И где же ты пропадал все это время? спросил я, продолжая тискать довольно урчащего кота, от которого буквально исходили волны радости и счастья.