Джиневра, опираясь на Артура, стояла на одной ноге и, чуть покачиваясь, недовольно рассматривала пятку. Артур поддерживал ее под локоть и лучился сочувствием. Мирддин воспользовался паузой.
Ты осознанно заставляешь людей себе поклоняться?
Джиневра вздрогнула и потеряла равновесие. Артуру пришлось ее подхватить. Некоторое время ушло на то, чтоб он поставил ее на место. Мирддин повторил фразу. Джиневра уставилась на Мирддина так, будто с ней заговорила вешалка.
Артур откровенно забавлялся ситуацией.
Знакомься Мерлин, пояснил он. С соблюдением человеческих обычаев у него по-прежнему не очень, но делать комплименты он уже наловчился.
Это не комплимент, ровно пояснил Мирддин. Это вопрос. Да или нет?
Джиневра недоумевающе оглянулась на Артура. Артур нахмурился. Мирддин начал объяснять.
Ты подходишь, садишься, следя за тем, чтобы твои глаза находились на одном уровне с собеседником. Расспрашиваешь. В ключевой момент разговора подаешься вперед и касаешься. Запечатлеваешь на себя. Ты специально это делаешь?
Я разговариваю с людьми так, чтобы они поняли, что они важны! Она помолчала, накручивая на палец белокурый локон. Но да, меня так учили.
Она нашарила туфлю, наклонилась, поправляя задник, и бросила на Мирддина раздраженный взгляд исподлобья.
Кто учил?
Джиневра выпрямилась и скрестила руки на груди.
Мама. Она всегда так делала.
Как ты выбираешь тех, к кому подходишь?
Это что, допрос?
Артур погладил ее по плечу:
Ответь, пожалуйста.
Джиневра потеребила нитку жемчуга на шее.
Когда люди уязвимы, они... более открытые. Более настоящие. Это меня трогает.
Потрясающе, кисло подумал Мирддин. Он повернулся к Артуру.
У всех, к кому она подходила сегодня, были атрибуты культа Помоны в личных вещах. Изображения, лампады. Символика. Это и есть наиболее целевой для таких культов сегмент уязвимые люди, которым нужно утешение.
Артур подобрался.
Стоит ждать Помону опять?
Ее саму нет, сказал Мирддин. Но кто-нибудь может попытаться занять ее место. Он прикусил губу. Ему пришла в голову мысль. Собственно, то, что вы делаете, может быть важнее, чем кажется. Нужно взять символику Помоны и наполнить ее новым содержанием. Это стандартный прием, который всегда использовался при борьбе за паству и при поглощении одного культа другим. Ключевой образ культа Помоны женщина, которая является больным и приносит утешение. Если поставить ассоциацию с Джиневрой этой лакуной больше не сможет никто воспользоваться. У образа появится реальное, а не иллюзорное содержание. Им нельзя будет злоупотребить.
Артур и Джиневра переглянулись.
Тогда продолжаем по графику, подытожил Артур. Мерлин, еще предложения?
В городе есть другие госпитали? В них, скорее всего, творится то же самое.
Артур чуть нахмурился:
Есть хоспис. Мы туда не планировали, но... он повернулся к Джиневре. Ты как?
Хоспис так хоспис, сказала Джиневра. Но, она принялась поправлять платок, художественно торчащий у Артура из нагрудного кармана, с тебя день. Полностью. Никакого Пеллинора, никаких военных, никакой прессы, никаких, Джиневра слегка потрясла Артура за галстук, выскакивающих из углов советников.
Артур ухмыльнулся:
Только ты и я. Честное королевское!
Мирддин едва успел отдернуть ногу от артуровского ботинка. Определенно, в присутствии Джиневры у Артура с координацией творилось что-то странное.
В балконную дверь деликатно постучали. Артур оглянулся за стеклом маячил адъютант, показывая на часы.
Артур одернул пиджак и расправил плечи.
Труба зовет! заявил он. Джиневра поправила ему лацкан.
Погодите, сказал Мирддин. Какой-то маркер все-таки необходим.
Он перегнулся через перила и сорвал тонкую ветку. Яблони давно отцвели, но Мирддин сжал ее в кулаке листья пожелтели опали появились почки распустились яблоня зацвела. По балкону разлился запах. Мирддин протянул Джиневре ветку:
Для пущей божественности.
Джиневра двумя пальцами отщипнула яблоневый цветок, вставила в волосы и повернулась к Артуру:
По-моему, он притворяется, что не понимает наших обычаев.
По-моему, тоже, Артур подмигнул Мирддину и распахнул перед Джиневрой дверь.
Мирддин проводил их взглядом. По всей видимости, у людей слово «бог» не находилось по своим коннотациям где-то между «ассенизатор» и «мошенник на доверии».