Хорошо, сказал он. Как ты живешь с тем, что могла убить, кого не собиралась?
Я знаю, что мое истинное желание было не в этом, сказала Нимуэ. Она вдруг подалась вперед и взяла его лицо в ладони. Это как Кром. Для Крома нет «хорошо» и «плохо». «Правильно» и «неправильно». «Важно» и «Неважно». «Должно» и «Недолжно». Кром не надеется. Не боится. Не верит. Не тревожится. Когда ты там, все это... размывается. Там легко... забыть себя. И вот на той самой грани, когда уже почти все размылось, когда ты уже почти ничего не помнишь, остается только самое последнее, самое истинное желание. И тогда приходит волна и выносит тебя из локуса на поверхность. Наружу. Вот поэтому я знаю, что больше всего я хочу быть одно с миром. Чтобы мои земли были одно с миром. Я не всегда умею это помнить и не всегда умею этого хотеть но это то, что остается, когда я забываю себя. Есть вещи, которые нельзя потерять, Мирддин. Это не в твоей власти. Ты можешь не помнить их но они не денутся никуда. А когда ты знаешь свое истинное желание ты можешь выбрать нужное средство. Чего ты хочешь на самом деле?
Мирддин высвободился, сунул руки в карманы и прикусил губу.
Ветер бродил между темных заборов. Тянуло дурной удачей.
Я хочу, чтобы так не было, сказал он. Пусть фир болг изменятся. Или пусть перестанут быть. С людьми так нельзя. Никогда. Никому. Точка.
Нимуэ качнула ногой. Спидер развернулся к Мирддину боком, дану потянулась и обняла его, не вставая. Мирддин механически провел рукой по ее волосам и опустился на седло рядом, глядя в воздух перед собой.
И куда теперь? спросила дану.
Мирддин закончил что-то просчитывать. Глаза у него блеснули.
На Авалон, твердо сказал он. Пока на Авалон.
Тогда держись, сказала Нимуэ.
Мирддин перебросил ногу через седло, обнял ее за талию, дану пригнулась к рулю и все взорвалось цветными брызгами.
[1x06] круг
Мирддин скоро будет, сказал Эльфин, показываясь в дверях кухни с планшетом в руках.
Да? обернулась от котла Керидвен. В котле что-то булькало. Огромный кудлатый пес, похожий на груду черного меха, преданно смотрел на нее, вывалив розовый язык. Маленькая, палевого цвета кошка снисходительно щурилась на них со шкафа. Яично-желтые полосы света ложились на пол из окна наискось. Он тебе написал? спросила она.
Можно и так сказать, хмыкнул Эльфин. Он подал заявку на то, чтобы говорить перед Кругом. Приложил подробный отчет о пребывании в Срединных землях.
Керидвен убавила огонь и наскоро вытерла фартуком пальцы.
А ну-ка дай сюда, озабоченно произнесла она, вырывая у Эльфина планшет. И что тут?
Эльфин пожал плечами:
Да, в общем, ничего нового по сравнению с тем, что рассказывал тебе Блейз.
Блейз расскажет... Прибью его когда-нибудь. Вот это на ментограмме что?
Эльфин начал объяснять.
Порталом Мирддин пользоваться не стал, а взял спидер юркий и сверхчувствительный к управлению, чтобы нельзя было отвлекаться. Чувство полета, скорости и сосредоточения было еще одним способом успокоиться, вынести себя за скобки. Он и так оттягивал этот визит, как только можно.
Он и так дал себе достаточно форы. К этому моменту Эльфин уже наверняка получил запрос, ушедший в Круг обычным порядком. Значит, к тому моменту, как Мирддин до них доберется, Эльфин уже успеет показать его Керидвен и пересказать основное. Мирддину ужасно не хотелось делать все это самому.
Правда, все равно придется обсуждать с Эльфином свой запрос. Мирддин предпочел бы этого не делать, но встречаться с отцом только в Круге было бы уж совсем слабостью.
Дело было не в том, что Эльфин не одобрил бы его. Одобрил бы, скорее всего, Мирддин вообще с трудом мог вспомнить ситуацию, когда бы Эльфин его не поддержал. Но суть была в том, что он делал то, что делал, не ради его одобрения или неодобрения. Это просто было то, что должно быть сделано, неважно, Мирддином или нет. Но, кажется, никто больше не собирался заниматься этим вопросом. Значит, нужно было ему.
Проблема была в том, что Эльфин входил в Круг, значит, действовать без его ведома не вышло бы. А Эльфин неизбежно составит свое мнение о происходящем, даже если его не озвучит. Мирддин представил себе это мнение. Оно было похоже на программу, занимающую слишком много памяти, или на громоздкий предмет мебели, втиснутый в слишком маленькую комнату оно занимало место. И его нельзя было игнорировать. Приходилось прилагать усилия, чтобы его обходить. Протискиваться между ним и стенкой, чтобы пройти, следить, чтобы случайно не наткнуться, размещать все остальное вокруг с его учетом...