Когда ты говоришь «нормальный», ты имеешь в виду прескриптивную норму или дескриптивную?
Блейз застонал:
Дескриптивную. Мирддин, не ходил бы ты к нему вечером, ей-богу.
Мне нужно научиться лучше понимать людей. Поскольку и мои родители, и ты настаиваете, чтобы я, цитирую, «не смел лазить в голову всем подряд», конец цитаты, единственное, что мне остается это с ними общаться.
Что его поразило вечером так это чувство полной невидимости. Это были не чары, но что-то очень похожее, его видели и не видели. Люди говорили с кем-то, кому-то отвечали, этот кто-то занимал с Мирддином одно и то же пространство но Мирддином не был. Это было похоже на фехтование. На танец. На синхронный перевод. Надо было только вынести себя за скобки, в зону невидимости, и позволить информации течь насквозь, только подхватывая и направляя, угадывая необходимые реплики. Где-то на перекрестке людских взглядов, в фокусе, слегка перед Мирддином, как маска на вытянутой руке, соткался некий Эмрис из Кармартена. Человек. Кем Мирддин, возможно, мог бы стать. Если бы не был Мирддином с Авалона.
Людей было десять Шон, Диллон, Оран, Калум, Эйдан, Клода, Кэтлин, Морин, Мэдлин, Шевонн. Они гомонили, перекрикивались, смеялись. Сначала на мотоциклах они куда-то ехали, потом что-то пили (какая гадость, и зачем бы это им?), потом горланили, потом опять пили, потом опять ехали. Потом Шон показывал, как работает пулемет, который установлен у него на мотоцикле. Потом все стреляли по очереди. Потом опять ехали. Людям было весело. Мирддин не особо вслушивался в реплики. Стремление не выпасть из процесса занимало все внимание. «Эмрис» махал руками и горланил вместе со всеми. Шон хохотал, хлопал «Эмриса» по спине, «Эмрис» хохотал тоже.
Потом они приехали к какой-то скале над обрывом и полезли вверх. Оттуда открывалась вся округа. Людям было весело. Мирддин пытался понять природу этого чувства, но внимание соскальзывало.
Шон! Шон, куда ты лезешь, чтоб тебя!
Отсюда вся округа обстреливается! Если что, закрепиться можно! Вооот... вооот тут!
Чтоб тебя черти взяли! И правда!
Чур меня! Кто тебя за язык тянул? Самайн скоро!
Не труусь! Черти?! Да кто угодно!
Пусть приходят!
Мы им всем покажем!
Знай наших!
Мы их всех уроем! И на могиле спляшем! Вот так! Шон, на самой верхушке скалы, сделал несколько па, высоко выбрасывая вверх колени. Камень под его ногой подвернулся, и Шон полетел вниз.
Мирддин рванулся вперед и схватил его за шиворот. Кожаный ворот куртки затрещал, но выдержал. Мирддин теперь висел на левой руке, а правую оттягивал человек. Внизу плескалась темная вода. Кто-то визжал. Мирддин сделал усилие, выбросил человека наверх и вылез сам. Визг прекратился. Мирддин стал разминать запястье.
Шон, отплевываясь, поднялся с четверенек.
Ты?! лицо у него вытянулось. Он, кажется, узнал, с кем имеет дело. Ты?!
Мирддин понял, что, отвлекшись, забыл про «Эмриса».
Тварюка ушастая!
Шон размахнулся и заехал Мирддину в глаз.
Мирддин настолько не ожидал этого, что пропустил удар. Прижал руку к лицу и отступил на шаг.
С ним по-человечески, а он! Накликал! Всегда все нормально было, а тут!
Шон примерился еще раз. Мирддин перехватил кулак. Он не понимал, что происходит. Некоторое время они так стояли.
Чтоб тебя! Шон вырвался, зло плюнул под ноги. Люди! Пошли отсюда!
И они ушли.
На, приложи, Блейз пошарил в морозилке и вытащил замерзшую в кость котлету в полиэтиленовом пакете. А то синяк будет.
Мирддин подчинился. Синяка не было бы и так, но держать холодное было приятно.
Что произошло? спросил Мирддин. Его никто никогда не бил по лицу не на спарринге, а просто из возникшего желания ударить. Я нарушил какое-то... он поискал подходящее слово, табу? Я должен был позволить ему упасть?
Блейз всплеснул руками:
Бог с тобой! Он бы убился!
Котлета начала таять. Мирддин аккуратно положил ее на стол.
Я так и подумал. Тогда почему он так отреагировал?
Он испугался. А испугавшись разозлился.
Он испугался, что мог упасть? А почему он не подумал об этом раньше?
Блейз закатил глаза к потолку:
Господи Боже, за что мне такое наказание! Как я отвык по-вашему изъясняться, Мирддин, ты бы знал! Шон не подумал, потому что Шону и его ровесникам вообще не свойственно думать. Особенно о таких вещах. Да, он испугался, что мог упасть и разбиться. Это во-первых. А во-вторых, он испугался тебя, Мирддин. Как ты бы испугался, если бы обнаружил, что тебя держит над пропастью кто-то из фир болг. Неведомая опасная тварь, которую ты принимал за такого же, как ты, и от которой неизвестно, что ожидать.