Но если Даная еще не зашла достаточно далеко, можно попытаться вывести ее из транса. С каким бы духом она ни собиралась вступить в контакт, определенно, тот еще не появился. Блуждая взглядом по комнате, Проводник посмотрел на пол рядом с девушкой… и от неожиданности больно прикусил язык.
Освещенная светом даззлера, Даная не отбрасывала тени.
Раваджан лихорадочно соображал почти целую минуту. Потом, беспомощно вздохнув, пошел к двери и сел на пол, прислонившись спиной к стене.
«Ну, что же, она это сделала, – устало подумал он. – Ей наконец‑то удалось вляпаться в такую ситуацию, на которую я никоим образом не могу повлиять. Великолепная работа, Даная».
Теперь оставалось только ждать и надеяться, что дух, с которым она вступила в контакт, не поглотит ее заживо. Ждал он, казалось, целую вечность, хотя на самом деле прошло не более двадцати минут. Первым признаком того, что Даная вернулась, было появление ее тени; мгновение спустя девушка вдруг затряслась всем телом, как в ознобе, и начала судорожно хватать ртом воздух. Глаза ее широко распахнулись, потом снова зажмурились от яркого света даззлера.
– Кто… здесь? – выдохнула Даная.
– Это я, Раваджан. – Он поднялся на ноги и торопливо подошел к ней, попутно отметив, что запах фимиама улетучился. Проводник искоса взглянул на тигель – тот был пуст, будто его только что почистили и помыли. – С вами все в порядке?
Она несколько раз глубоко вздохнула, с помощью Раваджана встала на ноги и лишь потом ответила:
– Кажется, да. Думаю… думаю, я легко отделалась.
– Легко отделалась? От чего? – поинтересовался Проводник.
Даная подняла руку и прикрыла ладонью глаза.
– Можно как‑нибудь выключить эту штуковину? Свет прямо‑таки ослепляет.
С трудом уняв в себе нетерпение услышать рассказ «заклинательницы», Проводник отпустил даззлера. Комната тотчас же погрузилась во тьму, и Раваджан почувствовал, как девушка напряглась.
– Подождите секунду, – буркнул он, отвел Данаю к стене и помог ей сесть на пол. Сориентировавшись в темноте, он подошел к столу Меленты, нащупал плоскую серебряную тарелку и вызвал саламандру. Над большой тарелкой замерцал приглушенный красноватый свет, и Раваджан вернулся к Данае.
– Спасибо, – поблагодарила та, судорожно вздохнув.
– Не стоит.
Раваджан опустился на пол рядом с нею и быстро, но внимательно заглянул ей в лицо – напряженное, слегка осунувшееся, но без видимых признаков повреждений.
– Что произошло? – спросил он, беря ее правую кисть – холодную, как лед, – в свои ладони.
Даная провела кончиком языка по пересохшим губам.
– Я вызвала демогоргона.
У Раваджана перехватило дыхание.
– Вы… что?
Ее глаза вспыхнули.
– Только не нужно нравоучений! Я и сама понимаю, что совершила большую глупость… – Она осеклась и закрыла глаза, – Раваджан… вы не представляете, что это было.
– Не буду спорить – не представляю. Так расскажите же.
Даная открыла глаза и оглядела комнату.
– Огромный мир в своей маленькой вселенной – ведь именно таким нам представлялся Карикс? Ну, и Шамшир, конечно, тоже. Вернее, весь Триплет – три мира в одном. Только это не совсем так.
– Что вы имеете в виду? – осторожно спросил Раваджан.
Девушка робко улыбнулась.
– На самом деле здесь четыре мира. Четвертый населен исключительно духами. И я там побывала.
Улыбка вдруг исчезла с ее лица. Даная уткнулась лицом в плечо Раваджана и разрыдалась.
Глава 21
Минуты три слезы ручьем лились из ее глаз, и к тому времени, когда поток их начал наконец иссякать, а Раваджан нашел для девушки носовой платок, она уже успела раза четыре извиниться перед Проводником.