Во‑вторых, здесь ты мне не указ. И если вообще кто‑то имеет право давать мне указания – так это Раваджан. Но даже ему я не собираюсь передавать заклинание. И наконец, если ты хорошенько пораскинешь мозгами, до тебя дойдет, что только у меня есть шанс проделать это без особого риска. Я уже вызывала демогоргона, и он не причинил мне вреда. Итак, Раваджан, где мы будем осуществлять вторую попытку?
– Во всяком случае, не здесь, – ответил Проводник, подавив желание возразить ей. Один успешный контакт с демогоргоном отнюдь не гарантировал того, что второй не закончится катастрофой… Но Раваджан хорошенько отдавал себе отчет в том, что Даная не уступит, а пререкаться с ней значило лишь терять драгоценное время.
– Здесь мы слишком близко к Меленте и ее дому. Предлагаю отправиться на юго‑запад, пересечь дорогу Бесак – Финдрал, далее, к югу, перейти равнину и укрыться в болотах у реки Давархил. Это километрах в двадцати отсюда, и я сомневаюсь, что демоны будут разыскивать нас так далеко, по крайней мере в ближайшие часы. Харт?
– Логично, – торопливо согласился тот. – Поехали.
Раваджан опасался, что они наткнутся, по крайней мере, на одного из розыскных духов Меленты или даже на саму женщину‑демона… Однако минуты складывались в часы, а всадники не встречали на своем пути никаких препятствий – и Проводник понемногу начал дышать свободнее и позволил себе даже поразмыслить, принесла ли его контратака сколь‑нибудь существенный ущерб Меленте.
Как бы то ни было, она постарается прочесать окрестности и пошлет усиленную «команду захвата» к Кейрнским холмам. Если только долгое общение с демоном‑сожителем не притупило ей мозги. Такое вполне было возможно – большинство ученых давно уже пришли к заключению, что духи Карикса, несмотря на всю их мощь, не обладают ничем, даже отдаленно напоминающим человеческое воображение.
Без всяких происшествий беглецы достигли и пересекли тракт из Бесака в Финдрал и двинулись в направлении реки Давархил. Ландшафт Бесака – и в других‑то районах лишь слегка холмистый – здесь оказался совсем плоским; небольшие рощицы и заросли кустарника попадались все реже и реже. Раваджан заметил, что Харт то и дело неодобрительно оглядывается вокруг, и заверил телохранителя, что вскоре они смогут найти вполне сносное укрытие.
Через час они добрались до болот. Раваджан бывал в этих местах лишь однажды, лет семь назад, и теперь нашел, что в лучшую сторону они практически не изменились. Правда, и в худшую тоже. Насколько помнил Проводник, днем болота оглашаются мириадами звуков, издаваемых всяческими животными, птицами и насекомыми, меж черных стволов и на самих деревьях пестрит неправдоподобно красочная растительность. Но сейчас, глубокой ночью, первое, что заметил, точнее, унюхал Раваджан, была какая‑то прогоркло‑тухлая вонь.
Проторенных тропинок на болотах не имелось, но Раваджан знал, что на протяжении километров двух вглубь, в направлении реки, топь была вполне проходимой. Спешившись, Проводник повел свою небольшую группу вперед, осторожно пробуя ногами почву впереди себя, прежде чем сделать очередной шаг.
Хотя здешняя трясина и не отличалась особой глубиной, Раваджан вовсе не горел желанием в один прекрасный момент провалиться по пояс в мутную зловонную жижу, которая могла скрываться под твердым на вид участком поверхности. Он жалел, что не захватил с собой с Полустанка несколько своих самодельных факелов, а о том, чтобы вызвать даззлера, не могло быть и речи.
Когда путники углубились в болота примерно на полкилометра, Раваджан объявил остановку на небольшом, поросшем деревцами сухом взгорке.
Спустя четверть часа аромат подожженного фимиама странным образом смешался с болотными запахами – Даная принялась вызывать демогоргона.
* * *
– И долго нам еще ждать? – тихонько спросил Харт.