Очень сильно боялись химической атаки. В Первую мировую войну отравляющие газы использовались для устрашения противника, теперь же опасались, что немцы применят их против мирного населения. К сентябрю 1939 года раздали почти 38 миллионов черных резиновых противогазов и развернули активную пропаганду. «Гитлер предупреждать не будет носи противогаз с собой!» строго напоминал плакат. В противном случае человеку грозил штраф.
Приготовления все усиливались, а надежды Чемберлена на то, что конфликта с Гитлером удастся избежать, становились все призрачнее. Решительный шаг к войне был сделан 23 августа 1939 года, когда советский нарком иностранных дел Вячеслав Молотов и его немецкий коллега Иоахим фон Риббентроп подписали пакт о ненападении. Это вовсе не была декларация о мире; наоборот, пакт развязал Гитлеру руки, дал возможность напасть на Польшу, а потом повернуть оружие против западных соседей. Через два дня Британия подписала договор с Польшей, по которому обязывалась оказать помощь в случае возможного нападения. Чемберлен не терял надежды договориться с Гитлером. Король срочно, ночным поездом, вернулся из Балморала и предложил, что напишет личное письмо вождю нацистов, но премьер-министр не поддержал его; он не согласился и на то, чтобы король отправил дружеское послание императору Японии от одного главы государства другому, чтобы попробовать оторвать того от других государств оси, ведь почти наверняка ответом на него был бы отказ.
28 августа Логу позвонил Хардинг, личный секретарь короля, и сказал:
Готовьтесь ехать во дворец.
Логу не нужно было задавать лишних вопросов. В дневнике он записал: «Я ответил, что приеду в любое время, но, хотя всей душой буду рад видеть его величество и говорить с ним, все же надеюсь, что за мной не пришлют. Правда, на всякий случай отдал распоряжения на Харли [улице, где находился его кабинет] и дома: теперь все знают, где меня искать и днем и ночью».
Но даже и тогда война не казалась чем-то неизбежным. Теплилась надежда, что польско-британский договор удержит Гитлера от нападения. Посол Великобритании в Египте сэр Майлз Лэмпсон, вызванный в Букингемский дворец 26 августа, на следующий день после подписания договора, отметил, что король был в «превосходной форме» и огорчался лишь тем, что политический кризис помешал превосходной охоте на куропаток в Балморале «за шесть дней настреляли 1600 штук». «Отвратительно, что эта сволочь Гитлер все испортил, писал Лэмпсон. Е. в. полагает, что мир теперь почти наверняка возможен и что в этот раз блеф Гитлера получит достойный отпор»[14].
Тем временем подготовка к войне набирала ход. 31 августа, в 11:07 утра, вышел срочный приказ о массовой эвакуации из Лондона, а также больших и маленьких городов. В первые четыре дня сентября почти три миллиона матерей с детьми, которые могли бы пострадать при бомбардировках, были отправлены в безопасную отдаленную местность. Школьникам привязывали к рукам бирки, как к чемоданам, и вывозили отдельно от родителей, под присмотром почти ста тысяч учителей. «Сохраняйте спокойствие, весело, по-британски улыбайтесь Желаю хорошей дороги и благополучного возвращения в добрый старый Лондон» так 1 сентября напутствовал первую группу отъезжавших Герберт Моррисон, в то время министр снабжения. Это была лишь половина тех, кому было предписано эвакуироваться; большинство родителей отказались расставаться со своими детьми. У государственных же служащих выбора не было. За следующие месяцы из столицы их было эвакуировано несколько тысяч, а кроме того, еще и множество работников частных компаний. Домашним животным повезло меньше: 26 августа правительство опубликовало обращение с призывом вывозить их из городов, а если это невозможно, «гуманнее всего, по-видимому, будет уничтожение», так как иначе «они могут пострадать от ран, отравиться газом или сильно испугаться». К концу первой недели войны не стало 750 000 домашних любимцев.
И вот 1 сентября Гитлер напал на Польшу, не смутившись оборонительным договором, который та подписала с Великобританией. Примерно в 4:45 утра люфтваффе начало бомбить аэродромы, корабли, расположения воинских частей, а «Шлезвиг-Гольштейн» зашел в свободный порт Данциг (Гданьск) и открыл огонь по польскому гарнизону. Через несколько часов король провел заседание Тайного совета и от своего имени подписал приказ о мобилизации Британских вооруженных сил. Во второй половине дня он отправился на Даунинг-стрит, к Чемберлену; на улице его горячо приветствовали подданные, и, как отметил сам король, эти спонтанные проявления преданности были «очень трогательны»[15]. В тот же вечер Хендерсон, посол Великобритании в Германии, направил в немецкое Министерство иностранных дел ультиматум о том, что его правительство «неукоснительно выполнит свои обязательства перед Польшей», если Германия не выведет свои войска и немедленно не прекратит агрессию. Официальное немецкое новостное агентство ответило тем, что назвало Британию «агрессором, жаждущим развязать войну в Европе».