Удобно для пациентов, плохо для детей, и спокойной жизни нет, остановила я Кузю. Первый этаж, мимо течет толпа, машины. Понятно, почему они оттуда решили съехать. И куда отправились?
В Кратино, ответил Кузьма.
В Подмосковье? удивился Сеня. Сколько от него до столицы?
Два часа примерно, сообщил наш ходячий справочник.
А как они на работу ездили? изумилась я.
Никак, сказал Кузя, продали все: жилье мужа, кабинет жены, у них еще машина была, вот куда колеса делись, не знаю. Тарантайка, похоже, была полной развалюхой, принадлежала Полине. «Мерседес» выпуска семьдесят второго года. Такие тогда из Германии пригоняли.
Небось она на ходу развалилась, развеселился Сеня, у меня похожая карета была, только «Фольксваген». Когда я покупал его, автомобиль выглядел прилично, пробег был маленький, мне в уши насвистели, что «немец» много лет в гараже стоял. Потом мне объяснили, что километраж скрутили. Дедушка германского автопрома кряхтел, сопел, пукал, но ездил. В один «прекрасный» день из него выпала какая-то штука, и «динозавр» умер. Начало девяностых на дворе, тогда народ творил что хотел. Бандитское время. Я своего «дедулю» просто на обочине бросил, номера свинтил и ушел. Сегодня бы меня живо поймали, камеры повсюду висят. А тогда проблем не возникло.
Я доела последнее печенье.
Долго они в области жили?
Вернулись в столицу через несколько лет, отрапортовал Кузя, купили квартиру, открыли клинику.
Откуда деньги на медцентр? удивилась я.
Хороший вопрос, похвалил меня Сеня. Чем они занимались в Кратине?
Кузя оттолкнулся ладонями от стола и отъехал к чайнику.
Тайна, покрытая мраком. Никаких сведений, кроме прописки, нет.
Работали? задала я свой вопрос.
Кузя открыл холодильник.
Официально нет. Но давай вспомним, о каких годах мы говорим. Вся страна занималась черт-те чем: торговала китайскими шмотками, старыми автомобилями, продуктами ужасного качества. Повсюду были стихийные рынки. Заплатил местному смотрящему, ставь лоток, отчисляй ему процент. И все. Какие кассовые аппараты? Где старшие Банкины деньги получали, выяснить невозможно.
У меня зазвонил телефон, я взяла трубку и услышала смутно знакомый голос:
Дашенька, мы вас завтра ждем с нетерпением.
Вы кто? поинтересовалась я.
Не узнали? изумилась женщина. Елена Васильевна. Организатор викторины из самого лучшего в мире центра похудения «Сто семь бегемотов». Уточните, когда вы приедете?
С языка едва не слетело: «Никогда», но я вовремя сцепила зубы и защебетала:
Большое спасибо за чудесный приз.
Рады услужить, обрадовалась Елена. Так во сколько вы появитесь? Семь? Восемь утра? Позднее не советую.
Навряд ли смогу воспользоваться вашим предложением, заныла я, у меня много работы.
Из трубки донесся плач.
Елена Васильевна, испугалась я, что случилось?
Наша хозяйка сказала: «Если Васильева не появится, ты уволена», всхлипнула женщина. А у меня ребенок без отца! Он с голоду умрет!
Глава 12
Дашенька, вы прибыли! закричала Елена, бросаясь ко мне на парковке.
Да, как обещала, уныло ответила я.
Отлично! обрадовалась массовик-затейник. Прямо к обеду. Конечно, лучше бы к завтраку, но
Еле-еле отпросилась с работы, соврала я, у нас очень строгий начальник. И есть я совсем не хочу.
Последнее заявление чистая правда. Памятуя о полднике, которым меня угостили первый раз, я основательно поела перед выездом. А в сумке у меня есть небольшой запас всякой вкуснятины, маленький чайничек, упаковка одноразовых стаканчиков. Я подготовилась по полной программе.
Нельзя идти в столовую без посещения нашего любимого доктора, промурлыкала Елена, вы останетесь всего на одни сутки. Но надо прожить их по всем правилам, прочувствовать всю прелесть пребывания у нас. Ваш день расписан по минутам. Погнали к Игорю Петровичу.
Устроительница викторин схватила меня за руку, потащила вперед и через пару минут втолкнула в кабинет, где за столом сидел мужчина неопределенных лет. Доктор был запредельно худым, на лице его проступали все кости, цвет кожи напоминал много раз постиранную простыню. Шея походила на куриную. А капюшон черной толстовки, который эскулап натянул на голову, сделал его похожим на смерть. Именно так ее любили изображать художники прошлых веков.