- Смотри, куда идешь!
Границы улиц, границы районов, границы городов, границы государств. С ума можно сойти. Девять полио без привязки к земле и всего две сотни социо на весь цивилизованный мир. Какое значение имеет земля? Хоть в чем-то хреновины вроде Сингулярности были безапелляционно полезны, ведь именно нейросети разработали новый государственный алгоритм, казалось бы, удобный всем... но потом электронные мозги пошли набекрень... Или нет? Ведь все «страшные» решения, которые принимали Системы, основаны на идеях человека. Мудрость толпы и все такое, кабы мы не ненавидели друг друга до такой степени, то и разговор с Сингулярностью был бы другой. Наверное.
Антон опять качнулся. На секунду провалился в тяжелое раскаленное прошлое. Они с Ромашкой на какой-то крыше, рядом что-то горит, слышно, как вертятся, замедляясь, огромные лопасти вертолета. Ночь, глубокая, черная. Ромашка касается его лица холодными, по-паучьи тонкими пальцами и что-то говорит: шевелит губами, а слов не разобрать. Появляются эти штуки. Со всех сторон на них, словно полчища насекомых, надвигаются голые копии Фридмана. Их несколько десятков, если не сотен. У них у всех одинаковое выражение на лице и белые глаза без зрачков.
- Ваши документы.
Не сразу пришел в себя. Перед ним стояли трое тощих в военной форме. Смотреть на них было больно, тяжело оказалось даже просто поднять голову.
- Что?
Лидер тройки еще раз представился, при этом быстро отсалютовав.
- Ваши документы. Что употребляли?
Антон сунул железную руку, которую начало страшно жечь в контактах, глубже в карман.
- У меня их нет.
- Что значит «нет»? Стоять на месте. Пройдемте с нами.
- Я... Зачем мне документы?
Они проят стоять и идти одновременно? В своем времени Антон в последний раз пользовался идентификатором для авторизации в обновлении полио. За тридцать лет до всего этого дерьма.
- В смысле как «зачем документы»? Пили? Употребляли наркотики?
Полицейские явно почувствовали, что могут воспользоваться своей властью, так как Фридман того и гляди просто рухнет на землю от усталости. Неужели все вот так банально, как в плохой пародии? Но парни стояли рядом, а один даже чуть отошел, отрезая путь.
- Нет, не пил. Ничего... - глотать больно. - Ничего не употреблял.
Антон выдохнул... и тут с ужасом понял, что рука сжалась в кулак, сама, и теперь назад дороги действительно нет, а еще...
- Пройдемте с нами.
- На каком основании? Я что-то нарушил? Что я нарушил, объясните толком?
- В отеделении разберуться, пройдемте в машину.
Бегите, глупцы.
Раньше говорили «нарушил»?
- Что я нарушил?
Сотни людей идут мимо и никак не реагируют на происходящее.
- Все проверим. Пройдемте.
- Что вы проверите? Никуда я с вами не пойду.
- Пройдемте в машину, я сказал, иначе упакуем, как при сопротивлении.
Их найдут быстро. Всех четверых. У двоих вырваны кадыки, а у остальных свернуты шеи. Как цыплята. Кровь на сером асфальте. Большая темно-красная лужа. Ну... что поделаешь? Украденную машину тоже найдут и тоже быстро: она будет брошена в одном из дворов в спальном районе, прямо возле детской площадки.
***
В первую минуту Фридман даже забыл, что именно хотел сказать. Вид Лапши его огорошил. Заспанный пухлый мальчишка лет девятнадцати стоял на пороге в халате не по размеру и поначалу пялился на Антона, как на пришельца. Видно, что долго не спал. Щетина смешная, как будто только-только начала расти.
- Вы кто?
Вопрос прозвучал неуверенно. Он понимал, кто перед ним, но еще не решился самому себе в этом признаться. Из квартиры доносились запахи еды и тихое шкворчание. Лапша что-то там готовил, что-то жарил на плитке.
- Эдуард, мне нужна твоя помощь.
Внизу стукнула дверь, и Антона прошиб пот.
- Ты можешь мне помочь?
- Чем я могу помочь?
- Впусти меня.
На лице Лапши отразилась внутренняя борьба.
- Какого лешего пускать в квартиру неизвестного мужика, который едва не выломал тебе дверь?
Антон не нашел, что ответить. Лапша помолчал, оглянулся в темноту дома. Посмотрел на Фридмана, будто пытаясь вспомнить что-то такое важное. Вспомнил. Или нет.
- Входи, Антон.
Лапша жил один, хотя Фридману казалось, что в этом времени у него еще были родители.