- Кого куда и почему нужно выпустить?
Лана помолчала, собираясь с мыслями, выбирая слова.
- Мой подопечный, - голос не дрогнул, хотя слышно, что была на грани. - Я психолог, гештальт-терапевт, веду собрания психологической помощи для больных раком, Цезарь Геннадьевич. Во-первых, мой подопечный оказался в вашем отделении и незаконно находится здесь уже больше семидесяти часов. Я прошу немедленно отпустить его под подписку. Под мое поручительство. У него действительно... некоторые психологические проблемы. Так как он неизлечимо болен, вы понимаете, и это тяжело принять, его сознание теперь реагирует определенным... таким вот странным образом. Происходит психологическое замещение. Брат-близнец болен раком, а он - нет. Вы же понимаете, это тяжело. Ему нужна помощь специалиста.
- Ничего я не понимаю.
Ларин и действительно ничего не понял. Только почувствовал раздражение, которое очень быстро могло превратиться в ярость. Взрослый мужик «мучается душевными травмами» и ходит к психологу, потому что «страдает депрессией». Он же болен. Будущее, ага. Полное интерактивное погружение, мать вашу.
Больной раком кишок отец Цезаря работал на кране, жрал водку и лупил мать до самой своей смерти. И не жаловался. А тут что не нарушитель, так бумажный солдатик.
- Цезарь Геннадьевич, дело моего подопечного должен рассматривать церебральный суд, что, позволю себе напомнить, вне компетенции полиции. Спасибо вам за содействие, но ваши подчиненные перегнули палку. Как вы знаете, задержанные в рамках программы содействия должны...
Цезарь выставил руку, заставляя ее замолчать. Представил себе лицо племянника. Парень был страшно влюблен, и обижать его не больно-то и хотелось...
- Не кипятись. Прошло сколько, семьдесят часов, говоришь? Замечательно, у меня есть еще ровно сутки до того, как в силу вступит церебральное законодательство, и основу для смены юрисдикции нам с тобой нужно еще обосновать. Верно? Потому что пока я имею дело не с тонкой душевной организацией, а с административными правонарушениями.
Цезарю не хотелось маяться с церебралами, никому не хотелось. Обычно полиция скидывала все дела в рамках содействия церебральной юстиции чем быстрее, тем лучше, но кислую мину Ланы видеть было приятно.
Цезарь придумал, что сказать дальше, но прежде решил ее еще немного помучить.
- Как его зовут, говоришь, этого твоего чокнутого?
- Антон Фридман, - ответила Лана.
Забытая было мерзкая полудохлая рыба опять трепыхнулась в груди Ларина. Вернулись обрывки снов, а где-то на границе сознания раздался несчастный собачий вой. Цезарь замер.
- Как?
Из голоса следователя мигом исчезла насмешка, Лана даже растерялась. Собиралась сказать что-то, но замерла с открытым ртом и только через полминуты сказала:
- Фридман. Антон Фридман.
Глава 5
План был простой, но... браво, Антон! Так облажаться - чистое искусство, честное слово. В более идиотском положении оказаться просто-напросто невозможно. Вместо того чтобы спасать жену, я сижу в приемнике-распределителе - две жесткие койки за толстыми железными прутьями - и знать не знаю, что делать дальше.
Первый вопрос: как отсюда все-таки выбраться, учитывая, что до запуска первого роя, а значит, до начала существования нейрорегулировки - девять лет, а во-вторых, что еще более интересно (дерьмо!) - что я буду делать в этом времени... столько времени... Дьявол!
В «обезьяннике» холодно и воняет мочой. В горле першит, руки мелко трясутся. Ночью привозили двух проституток, а с самого утра увели напуганного парня в порванном костюме - будто со свадьбы. У него на рубашке были красные пятна, похожие на кляксы Роршаха. Бабочка, слон и что-то типа вагины. Парень несколько часов сидел на краю койки и смотрел в одну точку, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. Проститутки, все еще пьяные, веселые, пытались с ним заговорить, не вышло. Одна была одета в маленькое красное платье, готовое лопнуть на мясистой заднице, а на плечах второй лежал писец.
- Телефончик тебе оставить?
У меня внутри было пусто, как после бомбардировки. Хотелось винить Лапшу. Просчитался, ошибся, нарочно забросил меня не в ту дверь, предатель... но я быстро понял, что это бесполезно. Случилось как случилось... Опять. Теперь просто нужно взять себя в руки. Вдох и выдох. На этот раз все, наконец, должно получиться.