- Ты хорошо показал себя с джоолграткой, Полион. - Она словно выстреливала слова из рогатки. Что ее грызет? Беспокоится за Старика? Или он что-то натворил, сам того не зная? Беда была в том, что его обычно винили и за чужие грехи.
- Это было просто, тетя. - Брр! Он забыл, что признан мужчиной. - Ты устала, Элим?
- У меня такой измученный вид?
- Да нет. Я хочу сказать - конечно, нет! Просто в твоем положении надо соблюдать осторожность.
Она насмешливо дернула бровью.
- О-о! Мы же теперь взрослый мужчина, верно?
- А ты и не заметила? - сказал он игриво, уже готовя что ответить, когда она скажет, что нет, не заметила.
Но милая пухлая тетя Элим отвернулась, оглядывая пустоши, всматриваясь в птицу, которая возвращалась в гнездо, сжимая что-то в когтях... затем она резко откашлялась.
- Да, заметила. Затем я к тебе и подъехала. Мне надо извиниться перед тобой.
Полион не помнил, чтобы перед ним когда-либо извинялись. А вот драли его, чтобы извинился он, чуть ли не каждый день.
- Тебе, Элим? Но за что?
- Слова отца о тебе и Мейлим на сене сегодня утром... напомнили мне о моей юности.
- Вот что? (Это начинало становиться интересным.)
- И, боюсь, я подумала... Ну, я знаю, что выдала себя, когда джоолгратка... - Ее лицо заботливой матери было красным, как закат, даже краснее. Он уставился на нее в недоумении, а потом почувствовал, что тоже краснеет, разделяя ее смущение. Судьбы!!!
Что должен ответить мужчина? Быть взрослым оказалось совсем не так просто, как он думал. Отшутиться... Нет, это было бы совсем невпопад.
- Не понимаю, почему ты извиняешься. Я не заметил, но это ведь очень лестно. И я же сам все время так... То есть не могу взглянуть на женщину, не подумав... На любую женщину!
Она улыбнулась:
- Благодарю тебя. Очень учтивый ответ, Полион!
- Я только что восхищался твоей грудью и думал, как ты выглядишь и... э... и как, если бы прикоснулся к тебе, и...
Она ахнула.
- Мне кажется, нам лучше поговорить о чем-нибудь другом.
- А почему? Я бы не прочь быстренько...
- По-ли-он!
Он пожал плечами. Сама же начала.
- Послушай! - сказала она поспешно. - Отцу плохо, как тебе известно. Не то, конечно, он сам об этом позаботился бы. Но раз он нездоров, я решила... ну, взять это на себя. Вот, бери.
Она протянула руку и уронила ему на ладонь четыре серебряные монеты.
- А... спасибо, тетя Элим! Это мне?
- Да. Вроде семейного обычая, когда в первый раз... Просто тебе следует иметь немного денег в городе. Возможно, ты захочешь купить подарок Мейлим или еще что-то...
Ну, уж на это он деньги тратить не будет! Полион еще раз поблагодарил Элим, и она проехала вперед, без других полезных советов. Он добавил ее монеты к уже позвякивающим у него в кармане. Он не мог понять хода ее мыслей. Смешно подумать, что у старушки тети Элим совесть нечиста! И только вообразить, что она бы подстерегла его на стогу! А ему бы не помешало немного поучиться у опытной женщины - пусть бы показала ему, что к чему.
И вот теперь - Фарион! Странно, странно. Словно бы вся семья хочет, чтобы он поскорее перестал быть девственником. Ну, противиться он не станет. Может, после он хоть иногда будет думать о чем-нибудь другом.
Солнце закатилось - Поуль, подательница жизни и смерти, пребывала теперь в Доме Мужчин. Полион сел прямо, поджав ноги, и оглядел небо. Оно еще оставалось таким сияющим, что пока нечего было и надеяться отыскать узкий серп Авайль. Он повернулся и посмотрел на восточную часть небосвода в сторону надвигающейся ночи - прямо на багряную Муоль, Носительницу Страсти, подательницу любви и войны.