С трудом признаваемым, но от этого не менее осязаемым политическим фактом является сегодня то, что национального государства в России как никогда не было, так и нет до сих пор. Так же, впрочем, как до сих пор не существует и самой русской нации. Есть русский народ, который исторически объединил вокруг себя в имперском государстве десятки (если не сотни) других народов и народностей, но это вавилонское скопище этносов, собранных под одной государственной крышей, так и не стало нацией. Ближе всего к решению национального (в строгом смысле слова) вопроса, как ни странно, подошли большевики, конструируя «единую общность советский народ», но этот амбициозный, хоть и насквозь фальшивый проект с треском провалился в 1991 году. И по сей день русская посткоммунистическая государственность остается обломком советской империи, которая в свою очередь является отредактированным изданием Российской (царской) империи.
Но и это даже полбеды. Беда же состоит в том, что невозможно в один прыжок преодолеть то гигантское расстояние, которое отделяет империю от национального государства в России. Не существует такой волшебной конституционной палочки, взмахнув которой можно в одночасье создать и русскую нацию, и русское национальное государство. А это значит, что, в отличие от Европы или Америки, где формирование нации в существенной степени произошло в недрах феодализма (пресловутое «третье сословие») и предшествовало конституционному строительству, в России придется сначала создавать конституционные предпосылки формирования нации, довольно долго ждать, пока она наконец сформируется, и лишь потом окончательно конституционно закреплять рождение национального государства.
Понятно, что все это требует времени, причем немалого даже по историческим меркам. В отличие от Божественного акта творения, все, что люди делают своими руками, особенно в России, это процесс. Чехов полагал, что между утверждением, что «Бог есть», и утверждением, что «Бога нет», лежит огромное поле титанической душевной и умственной работы, которое русский человек никак не может перейти. Но точно так же между утверждением «конституции нет» и утверждением «конституция есть» лежит такое же огромное поле неопределенности, преодолевать которое, по всей видимости, придется сразу нескольким после-путинским поколениям. И на весь этот переходный период времени России тоже нужна будет какая-то конституция, не идеальная (какой уж может быть идеал, если нет еще ни нации, ни национального государства), но достаточно стабильная, чтобы задать необходимый вектор общественного развития.
Именно это обстоятельство приводит меня к мысли о неизбежной двухступенчатости конституционной реформы в России. Сначала должен быть дан «первичный» толчок, для которого нужна «конституция переходного периода», призванная обеспечивать конституционное развитие в течение всего того времени, пока будут преодолеваться последствия нынешнего «конституционного эксцесса» (или «конституционной контрреформы» в терминологии Тамары Морщаковой) и пока будет идти становление национального государства. И лишь намного позже потребуется повторная конституционная реформа, в рамках которой должна быть разрешена проблема действительной федерализации, а значит, зафиксированы окончательные параметры русского национального государства. Эта двухступенчатость представляется даже естественной, если вдуматься: при ампутации «правового сознания», как и при ампутации конечности, сначала кладут в реанимацию и лишь потом занимаются реабилитацией и реконструкцией.
От «чрезвычайной конституции» к «конституции мечты»Создание основ конституционного строя в России есть длительный и невероятно сложный процесс, который, скорее всего, может растянуться на несколько десятилетий и будет проходить целый ряд последовательных стадий. В этой связи необходимо различать первоочередные меры, цель которых придать импульс конституционной реформе, вывести общество из состояния ступора (конституционная реанимация), и меры долгосрочного характера, которые, с одной стороны, требуют серьезной проработки, широкой общественной дискуссии, а с другой не могут быть сразу реализованы, так как требуют возникновения предпосылок, которые в момент начала конституционной реформы очевидно будут отсутствовать (конституционная реабилитация).