Что ж, отвезу ему его бумаги в последний раз. Заодно и свое заявление «по собственному» отдам.
Всю дорогу до дома Акулова я мысленно себя накручивала и раззадоривала, вспоминая сцену, увиденную в субботу и ее последствия, о которых уже знает весь коллектив. И все же не могла понять, почему именно я сейчас еду к нему с поручением, а не Лика. Хотя Может, он просто не хочет ее заразить? А я так, расходный материал Правда, маску я все же купила и надела ее еще в такси, из-за чего подверглась тщательному допросу от консьержки в подъезде. Дом у Акулова был новым, дорогим, с просторным подъездом, зеркальным лифтом и несколькими десятками этажей. Сам босс жил на предпоследнем, и его квартира была единственной на площадке. Дверь открылась почти сразу, и передо мной предстал Акулов в весьма непривычном виде: старые джинсы, растянутая футболка, осунувшийся, небритый, с красными слезящимися глазами Кажется, он и вправду серьезно разболелся.
Добрый день, Акулов тоже поспешно натянул на себя маску, которая до этого болталась у него на одном ухе, и отступил в сторону, пропуская меня в квартиру.
Я не позволила расцвести в моем сердце жалости, первые ростки которой уже начали активно пробиваться, и отозвалась сдержанно:
Добрый день, Никита Романович. Вот документы, которые вы просили.
Спасибо, проходите, он пригласил меня в гостиную.
Минуя спальню, дверь которой была приоткрыта, я заметила незастланную постель и ноутбук, стоящий прямо на одеяле.
Я сейчас просмотрю все, подпишу, и вы отвезете обратно в офис юристу, Акулов сел на диван, я опустилась в кресло напротив. Потом нужно будет послать их срочной доставкой, ему трудно было говорить, и он постоянно покашливал и делал глубокие вдохи.
На стеклянном журнальном столике лежал электронный термометр, упаковка парацетамола, спрей для носа и пастилки для горла. И это все, чем он лечится?
Вы врача вызывали? вырвалось у меня.
Нет, Акулов снова закашлялся, потом, отдышавшись, продолжил: Я, похоже, от сестры заразился Полина уже поправилась, и у меня скоро пройдет. Главное, чтобы температура ушла.
Высокая?
Нет, уже тридцать восемь и пять.
Уже? я возмущенно приподняла брови.
Вчера вечером была тридцать девять и три, Акулов усмехнулся и занялся бумагами. Если хотите, можете сделать себе кофе, пока ждете А мне, если нетрудно, чаю.
Нетрудно, тихо ответила я, тут же поднимаясь.
Нет, мне не было трудно, приготовлю и кофе, и чай, и документы завезу обратно В последний же раз Только как бы найти момент и отдать ему заявление? А еще не сорваться и не начать проявлять заботу, которая так и рвется наружу, заглушая голос разума.
Чистых чашек в шкафчике нашлась лишь одна, остальные были складированы в раковине, вместе с блюдцами и ложками. Интересно, он хотя бы ест что-то или только чай с кофе пьет? Ответ нашелся почти сразу: на подоконнике я обнаружила несколько пакетов с логотипом доставки еды. И одернула себя раздраженно: вот видишь, не голодает твой Акулов и не пропадет, взрослый мужчина, в конце концов.
Я достала одну чашку, тщательно вымыла и налила в нее чай, который заварила на двоих (кофе себе решила все же не делать).
Спасибо, Акулов взял чашку, но потом сразу же поставил ее обратно. Пейте вы сразу свой
Почему? я недоуменно посмотрела на него.
Маска, пояснил он, и его глаза улыбнулись. Если мы оба их снимем одновременно, я могу вас заразить. А так риска меньше
Ненамного, я тоже не удержалась от улыбки. Но пейте вы первый, вам нужнее, у вас горло больное, а то, когда остынет, толку будет меньше А я могу вообще в кухне попить. Если вы так боитесь меня заразить зачем уточнила это, сама не знаю. Прозвучало как-то двусмысленно и
Боюсь, неожиданно серьезно ответил Акулов. И посмотрел мне в глаза. Слишком пронзительно, слишком испытующе, слишком Нет, он не должен на меня так смотреть, потому что после всего, что было у них с Ликой, это тоже слишком подло и беспринципно. Я занервничала, потом разозлилась, то ли на себя, то ли на него, подхватила чашку и сбежала в кухню. Содрала с лица маску и сделала несколько больших глотков уже успевшего подостыть чая. Несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, маску обратно на лицо и вернулась к своей сумке, где ждало своего часа заявление об уходе.