Программист начал пятиться, подняв руки.
Я пойду найду его, дружище. А ты просто подожди здесь.
Его взгляд снова метнулся к Apricity. Картер увидел, что на экране появился текст.
Постой тут, подожди, сказал программист. Только не не Не закончив фразу, он развернулся и трусцой бросился в сторону комнаты, где проходило празднование.
Картер посмотрел на экран.
ПРИХОДИТЕ НА РАБОТУ В ВЕЛЬВЕТОВОМ
ХАЛАТЕ.
Эту инструкцию Томас получил в конце их последней встречи. Возможно, машина не зарегистрировала новый чип. Картер развернул еще один чип и снова провел по нему тампоном со слюной.
На экране появилось то же предложение. Картер уставился на него и внезапно ощутил на языке вкус гнилого винограда. Он чувствовал, как воображаемый палец постукивает его по плечу: «Да, ты». Но все же он его не выбирал. Он пытался привлечь его внимание, пытался заставить его посмотреть. Но Картер не хотел поворачиваться и смотреть. Он коснулся маленькой вмятины в углу машины, провел по ней пальцем, и ему показалось, что он сам такой же. Как будто со вмятиной.
Картер. В дверях стоял Томас с розовыми от вина губами. Теперь у него была другая улыбка, новая, которая совсем ему не шла. Ты не Он указал на машину.
Она посоветовала мне сделать то же, что и тебе, сказал Картер.
Да? Томас провел рукой по волосам. Ага. Понятно. Эта штука сломалась.
Я попробовал дважды. Одна и та же инструкция. Оба раза. В его голосе (он услышал это только, когда заговорил) прозвучала умоляющая нотка.
Я хочу, чтобы ребята ее посмотрели. Новая технология и все такое.
Картер открыл рот. Он приехал сюда, чтобы рассказать Томасу о звонке из кабинета Скрулла, о предательстве Перл, обо всей этой клятой херне. Предательство. Это слово застряло в голове Картера и, словно шпилькой, кололо в области груди. Томас Игнисс облизнул испачканные вином губы, напоминавшие рот вампира из низкобюджетного телешоу. Он был одет в обычный серый костюм, а не (как заметил Картер) в вельветовый халат. Предательство.
Поздравляю с вице-президентством, тихо сказал Картер.
Спасибо, выдохнул Томас и, скривив губы, еще раз посмотрел на Apricity. Слушай, дружище, извини. Когда Картер не ответил, Томас попытался еще раз, протянув руку для рукопожатия или, может быть, объятия.
Картер протолкнулся мимо него и вышел в коридор.
Вернувшись домой, Картер увидел, что Энджи крепко спит полуденным сном, не очень-то тихо храпя. Малышка, однако, бодрствовала. Она лежала на спине, вытянув ножки, и глядела на него. Картер осторожно взял дочь на руки, а затем, поддавшись порыву, поднял ее над головой. Ее глаза сверкали, темные и безразмерные, словно в них простирались целые галактики. Она била кулачками воздух, как всегда, когда ее поднимал папа. Опустив девочку, Картер прижался лицом к ее пухленькому животику, а затем лег вместе с ней на ковер посреди спальни и свернулся калачиком.
Что мне теперь делать? пробормотал он, чувствуя, как начинают дрожать его плечи.
Крошечные кулачки дочери били его по голове. Он ей не препятствовал.
4
Такой милый и вежливый юноша
Убедившись, что Ретт не смотрит, Перл приподняла чашку и освободила паука. Перевела дыхание. Ретт откинулся на спинку стула, с задранными на стол ногами уткнувшись в экран. Перевернутая чашка наклонилась в руке Перл, оставляя полукруглый участок пространства между ее краем и столешницей достаточно места, чтобы паук мог сбежать. Перл вообразила себе, какой вид предстал перед глазами паука: темный, дрожащий купол мира, расширяющийся горизонт, свет. Еще один вдох, и паук выскочил из-под чашки и пополз по кухонному столу. Но двигался он не в сторону Ретта, а обратно к Перл. Ее крик был только отчасти притворным.
Ретт оторвал взгляд от экрана:
Какой большой
Паук действительно был большим. Просто огромным, потому что Перл именно такого и искала, в течение нескольких недель выбрасывая меньшие экземпляры в ящик для цветов за кухонным окном. Другие пауки были серыми пылинками по сравнению с этим: он был настолько велик, что можно было различить суставы его ног, изогнутые под изящными углами.
Перл нашла паука этим утром, собираясь принимать душ. Было бы хуже, если бы она успела раздеться. Она будто чувствовала, как что-то ползет по обнаженной коже, хотя паук неподвижно сидел на дне ванны, чувствовала даже тогда, когда накрыла его чашкой. Как ни странно, ярче всего она ощутила его прикосновение именно в тот момент, когда поняла, что он не сможет до нее добраться.