Так ты тоже ее слушаешь? спросил Картер.
Картер! Ну конечно! Он немного помолчал, затем наклонился и прошептал: А как, ты думаешь, я получил свою должность в Санта-Кларе?
Серьезно?
Томас подмигнул.
Можно мне можно взглянуть?
Взглянуть на что?
На твою Apricity. Картер указал на машину с вмятиной. На то, как ты это делаешь.
Я могу просто рассказать тебе.
Да, я знаю. Но мне кажется, если бы я мог взглянуть
Пусть посмотрит! крикнул уборщик.
Томас бросил на него быстрый взгляд, а затем, вопросительно подняв брови, посмотрел на одного из близнецов, который слегка кивнул в ответ.
Хорошо, Картер. Конечно. Ты можешь посмотреть, как я это делаю.
Но мы должны перезагрузить машину, сказал другой близнец.
Это не заняло много времени. Минута молчаливых переговоров между близнецами, сосредоточенно тыкавшими в экран, и они вернули машину Томасу. Уборщик протянул ватный тампон, Томас собрал слюну и смазал ею чип. Когда экран загорелся, он быстро прочитал текст и взглянул на близнецов, но сначала передал его Картеру.
ДАРИТЕ НЕУДОБНЫЕ И ДОЛГИЕ ОБЪЯТИЯ ВСЕМ, КОГО ВСТРЕЧАЕТЕ.
Неудобные, это верно, сказал Томас с усмешкой. Ты думаешь, что твой совет про цвет дурацкий. Но видишь, что должен терпеть я?
Первое, что пришло Картеру в голову, Томас не обнял его, когда он вошел в комнату, даже не пожал ему руку. На мгновение он представил себе объятия Томаса: братские объятия ставших сильными за долгие годы сенокоса рук покровительственные, одобряющие. Картер почти окунулся в воображаемые объятия.
Серьезно, Картер, все эти проклятые обнимашки! Мне кажется, что кто-нибудь рано или поздно подаст на меня жалобу о сексуальных домогательствах.
Так, может, тебе стоит сбавить обороты?
Сбавить обороты? Я знаю только, как продвигаться вперед! Попробуй эту идею с цветом, сказал Томас. Кто его знает? Может, она тебя еще удивит.
И снова, как и всегда, Томас Игнисс был прав. Инструкция с цветом оказалась еще более эффективной, чем вынос кресел. Картер в точности выполнил указание машины. Когда кто-то из подчиненных входил в его офис, Картер говорил ему, какой цвет он должен носить, отдавая приказ ровным тоном и с бесстрастным выражением лица.
Ты будешь носить фиолетовый.
Ты будешь носить черный.
Ты будешь носить бирюзовый.
Реакция сотрудников была неизменной. Они разглядывали свою одежду так, будто забыли, что надели утром, а затем переводили взгляд на Картера, ожидая привычного комплимента типа: «Тебе это очень идет!» или «Этот наряд подчеркивает цвет твоих глаз!» Когда никакого комплимента не поступало, они цепенели. Картер и представить не мог, что у всех реакция будет одинакова: ошарашенный вид, неуверенная улыбка и беззащитно хлопающие, как у ребенка, глаза. А самое интересное, как заметил Картер, было в том, что, услышав комментарий насчет цвета одежды, ни один его подчиненный больше не носил такой цвет.
На этот раз даже Перл казалась растерянной, когда Картер смотрел на ее оранжевую блузку. Как и остальные, она опустила глаза и, застенчиво теребя пальцами воротник, пробормотала:
Я взяла ее на распродаже.
В следующий четверг Картер сказал Энджи, что едет на еженедельную игру в покер, так как он присоединился к лиге.
А что, в боулинге лиг нет? рассеянно спросила она.
Ну, это типа группы заговорщиков.
Разве заговорщики не планируют обычно свергнуть правительство?
Тогда это кружок, раздраженно сказал он. Пусть будет кружок. И не спрашивай, для чего он. Просто чтобы играть.
Ладно, ладно. Пусть кружок. Игра. Типа хоровода, сказала она и, улыбаясь ребенку, начала петь песню.
В голове Картера, как это иногда случалось, появилась горькая мысль: «Ты бы не полюбила меня, если бы мы встретились, когда я был толстым». Однако теперь этой мысли был дан холодный ответ: «Но ведь сейчас ты любишь меня довольно сильно».
На «покере» Картер рассказал о результатах цветовой инструкции сидящим за столом мужчинам и скромно улыбался, пока они его поздравляли.
Мы слышали, что о тебе начали говорить, сказал мужчина с «канадкой».
Слышали? Голос Картера, как и он сам, дрогнул от радости. О том, что Ну, в смысле, что вы слышали?
Что в офисе Сан-Франциско некая стерва пинает лентяев по шарам! сказал Томас.