Вот где-то между этими двумя местами лежит рай. Надо только открыть дверь.
Эрик сообразил, что человек совсем не суров, он просто занят своей работой творца, а его слова означают, что в человеческом уме и руках сокрыта возможность вершить дела, которые больше, чем весь мир. Больше, чем целая вселенная.
А как открыть эту дверь? спросил Эрик.
Ты уже начал, ответил человек. Однажды, давным-давно, я прошел двести миль, чтобы послушать игру одного композитора. А сегодня ты, сам того не зная, сделал то же самое. Ты нашел свою дверь. И теперь тебе надо всего лишь толкать ее потихонечку, полегонечку, всю жизнь. Вот, возьми на память.
Человек поднес руку к лацкану и отстегнул от ткани какое-то подобие скромной броши. Булавку цвета жухлого золота. Он вколол ее в обтрепанную одежонку Эрика и направился к органу.
Эрик вышел из храма и побрел по улицам. Толпы людей его больше не пугали, потому что теперь их движение и звук тысяч голосов сплетались в безбрежную мелодию, в историю, сотканную из звуков, иногда нестройных и резких, как выкрики уличных разносчиков, торгующих мясом или старым ржавым инструментом, а иногда сладостных и чистых, как женские голоса, окликающие детей или соседей. Услышанная в храме музыка и осознание того, что она не сотворена Господом, а создана человеком, навсегда изменили Эрика.
Под дождем он вернулся домой. Путь был долгим, и Эрик очень устал.
На следующий день дождь отпустил, и все вышли на работу. Эрик работал вместе со всеми, как обычно, но с того самого дня решил, что однажды покинет и ферму, и родных и отыщет место, где сможет научиться что-нибудь создавать, как тот человек в храме.
Создавать такое, что изменит мир.
Сказав это, дедушка умолк.
Ханна недоуменно наморщила лоб. Рассказ был неплох, хотя в нем ничего особенного не происходило; не было ни говорящих зверей, ни чего-нибудь такого, что нравится одиннадцатилетним девочкам. Впрочем, Ханне оставался неясен и его смысл, и то, как он связан с главными вопросами.
Откуда дедушка знает старика в черном костюме?
И неужели это в самом деле Дьявол?
Спроси его, как звали человека, который играл на органе.
Ханна вздрогнула и увидела, что старик в черном вернулся в комнату и стоит у окна. Гриб оставался снаружи и зябко поеживался.
Ханна посмотрела на дедушку:
Ну ладно. Кто это был?
Иоганн Себастьян Бах, негромко ответил дедушка.
Очевидно, это имя что-то значило. Но Ханна его не знала.
Ну и что?
Нынешние дети ни хрена не знают, пробормотал старик в черном. Даже я слушаю Баха, хотя он работает на вражескую сторону.
Так выражаться нехорошо, возмущенно заметила Ханна.
Он зыркнул на нее:
Я Дьявол. Я очень нехороший.
Нет, ты просто старый грубиян, сказала она. Дедушка, а вот при чем тут ты к этой истории?
Дедушка печально улыбнулся, будто раскрывал тайну, которую хранил много лет.
Ханна Эрик Грюн это я.
Глава 12
Дедушка распахнул пассажирскую дверцу машины. Старик в черном наклонился и заглянул внутрь. Ханна с удивлением поняла, что он рассматривает старый кожаный чемодан, который мешал ей вытянуть ноги, когда они ехали из аэропорта.
Проверь, сказал старик.
Я проверял, возразил дедушка. Вчера. Как обычно. Говорю же, все в полном порядке.
Я должен увидеть сам. Нужна не обычная ежедневная проверка, а тщательная инспекция. Приступай.
Это надо делать в закрытом помещении.
Отнеси в дом.
В одиночку мне не дотащить. Поэтому я храню его в машине.
Дьявол посмотрел на Ханну.
Нет, твердо сказал дедушка. Она еще ребенок. Так что давай помоги мне.
Дьявол задумчиво уставился на гриб, который стоял поодаль в темноте, жутковато посинев от холода.
Ну конечно, хмыкнул дедушка. Невезучник поможет.
Дьявол раскрыл было рот, но, очевидно, понял дедушкин намек, раздраженно вздохнул и закатал рукава.
Спустя четверть часа, задыхаясь и явно не стесняясь в выражениях, чемодан втащили в дом и опустили на пол. Дьявол уселся в большое кресло. Ханне и бесу велели устроиться на диване.
Не буду сидеть рядом с грибом, заявила Ханна. Он противный.
Я не гриб, пробормотал Ветроцап, стуча зубами. Я бес.
Ты гриб.
А вот и нет.
А похож на самый настоящий гриб.
Он просто так выглядит. Дедушка, морщась от боли, встал на колени рядом с чемоданом и разложил на ковре набор замысловатых инструментов. Странно, что ты его видишь. Наверное, потому, что у детей еще не застывшее восприятие. Человеческий разум облекает беса в ту форму, которую способен распознать. Другие бесы выглядят как корявые деревья, прогнившие тыквы или ожившие пальто.