Ее слова почему-то перестали казаться шуткой.
А может, просто вера в иррациональное, необъяснимое чудо, которое разом все поправит, решит, все расставит на свои места, всегда будет превыше жалкого рацио, ибо даже острейший человеческий ум вечно оказывается неспособным справиться с простейшей бедой вроде «Прости, я люблю Яна. Мы должны расстаться!»
Стоп, мон хер, не ты Вот ОНО! вскричала блондинка.
И видимо оттого, что девица, то ли ведьма, то ли Киевица схватила его за руку, Сергей запрокинул голову вслед за ней и увидел нечто невозможное.
Небеса взорвались огнями звезд.
Небо стремительно упало, как падает на человека потолок или крыша вагона, но он не успел ни пригнуться, ни испугаться.
А небо остановило падение, стало огромным черным экраном со стремительным приближением кадра: Город, улица, дом, окно, а в окне темноволосая темноглазая женщина в алом шелковом платье и какой-то старый сатир в полосатой пижаме.
И женщина эта была так невозможно прекрасна, что один ее вид каленым железом выжег грусть, тоску и печаль.
Он ничего больше не понял, ничего не заметил, не успел даже осознать невероятность случившегося.
Темноволосая красавица затмила все всех!
Ну и женщина Не женщина, а сердечный приступ, только и смог выдохнуть он. Я думал, таких не бывает. И как у меня сердце не остановилось вообще? он даже не заметил, как подцепил слово «вообще» у блондинки.
Сергей втянул воздух, закашлялся, точно сходу хряпнул стакан ядреного самогона.
Вижу, я таки излечила тебя от несчастной любви. Во всяком случае, от предыдущей, с чувством исполненного долга сказала Даша Чуб.
Прошлая любовь? Алла?
Какая Алла?
Кто такая Алла в сравнении с
Даша, ты знаешь ее? Познакомь! Хоть скажи, где ее можно найти?
Я бы и сама хотела это знать, Снегурочка хмурилась, возмущенно взирая на свой телефон, безрезультатно пытавшийся вызвать имя «Катя» в ответ шли занудные гудки. Где сейчас вештается твоя красавица?
Катя? Ее имя Катя? Нереальное имя!
И главное редкое. Прости за банальную шутку Ладно, мон хер, закрой лучше глаза, не хочу добивать тебя, Снегурочка подозрительно привычно оседлала метлу. Давай-ка на раз, два, три
Невесть почему, на «три» Сергей послушно зажмурился. Может, что-то внутри него подсказало, что даже в Городе Киеве, даже зимой, даже на Старокиевской горе может быть перебор с чудесами.
Когда полминуты спустя он открыл глаза, блондинки рядом с ним уже не было.
Черт это был самый волшебный вечер в его жизни!
Не торопясь, он достал флягу, отвинтил крышечку, опрокинул и слизнул с горлышка последнюю каплю фляга была пуста, девица приложилась на славу.
Нет, не Снегурочка, удовлетворенно сказал он. Ведьма. Точно ведьма.
* * *Ведьма всегда будет несчастной, если в душе она остается человеком, думала Катерина Дображанская, стоя в очереди.
Длинная, раззмеившаяся на сотню метров очередь вела в странное для ведьмы место Владимирский собор. Но Катя честно стояла за толстой теткой в желтой вязаной шапке, не пытаясь протиснуться «поперед батька в пекло».
Пекло точное слово. В церквях Катерине Михайловне сразу становилось невмоготу тошнило, знобило, выворачивало, бросало в жар. И все же сегодня она пошла на подобное испытание сама.
В то утро красавица Катерина Михайловна Дображанская явственно осознала, что в ее жизни больше не будет любви.
Ее душа похожа на пустой, покрытый пылью сосуд. При том все прочие органы работают исправно: в руках и глазах таится неодолимая сила, ум острый, и даже в душе царит полный покой но с металлическим привкусом унынья души, похожей на пустую, покрытую пылью жестяную банку.
Или на спрятанную в Замке тайную комнату комнату мертвеца.
И Катя вполне могла представить себя таким домом-замком.
Вот огромный парадный зал с нарядной лепниной он предназначен для бизнес-встреч за длинным столом, обсуждений, презентаций, банкетов. Тут постоянно бывает много людей, тут она королева, и все ее решения верны, а проекты удачны.
Вот сверху тайная Башня ведьмы с Книгой Киевиц, полной заклятий и древней магии. Там она на своем месте, там она загадка даже для самой себя, но отгадывать эту загадку волнительно и приятно.
Но есть еще одна комната комната, о которой говорила ей мама во время последней встречи.
«Катюша, девочка моя ты никого не любишь»