Не вспоминай грехи для того, чтобы погрузиться в отчаяние. Ведь оно не придает смелости и сил для борьбы и подвига. И не приводит к жизни вечной.
Подвиг по принуждению
Ты это не твои грехи. Да, грехи у тебя есть, но ты не состоишь только из них. Например, один человек пьет или курит. Другой пробовал наркотики. Кто-то делает еще что-то нехорошее. Но эти страсти не суть мы, они не являются нашим «я». Да, возможно, они сформировали наш характер, из-за них у нас появились какие-то плохие, ужасные, страшные качества, но все это не мы. Бог смотрит на нас и видит прекрасные, замечательные души. А мы часто отождествляем свои дела со своей сущностью. Я солгал значит, я лжец. Украл значит, вор. Но ведь это не свойство человека. Это одномоментный отпечаток, который накладывает жизнь. Например, если мой автомобиль попал в дорожно-транспортное происшествие, столкнулся с другим автомобилем и получил различные повреждения, то это не значит, что данные повреждения нанесены мне. Да, автомобиль мой, но я это не мой автомобиль. Так же и грехи: они мои, но сам я не являюсь грехом. В противном случае, для чего нам тогда дано Крещение, Миропомазание? Для чего Евангелие?
Однажды один ученик в школе сказал мне:
Знаешь, вот эту радость в Церкви, про которую ты говорил, я никогда не видел. Моя мама всегда грустная и подавленная.
А ведь, по сути, мальчик хотел сказать следующее: моя мама ведет себя «в стиле» вашего Бога и потому считает очень правильным постоянно вздыхать: «Горе нам, окаянным! Да смилостивится над нами Господь!»
Это чувство подавленности Разве к нему должно приводить нас Христово благовествование? Господь принес нам радость, но где в нас эта радость? Где надежда? Где вдохновение и оптимизм? Да, сейчас в стране кризис, у нас масса экономических, личных и других проблем, и иногда, приходя в Церковь, мы, вместо того чтобы получить стимул к жизни, начинаем испытывать страх, уныние, чувство собственного недостоинства и греха. Некоторые считают, что все это признак высокой духовности. Такие люди, например, скажут смешливому человеку: «Смех это не духовно!» А почему? Сегодня я как раз спросил об этом одного мужчину, пришедшего на исповедь. И он ответил:
Я знаю некоторых отцов на Афоне, которые никогда не смеются!
Я ответил ему:
А я знаю некоторых отцов на Афоне, которые смеются очень часто, так же как и некоторые отцы за пределами Горы Афон!
А если подумать о всех шести миллиардах людей на Земле? Господь над нами не для того, чтобы мучить или презирать нас. И я уверен, что на Земле много христиан, которые и смеются, и плачут, и при этом пребывают в мире и душевном равновесии.
Я не хочу сказать, что глупый смех это хорошо (хотя иногда из-за нервов и такое бывает). Но не надо впадать в другую крайность болезненное самобичевание. Оно не лечит. Вспоминаю одну даму, очень церковную и благочестивую, которая, когда звонила своей подруге, сразу забывала о всяком благочестии и начинала страшно всех осуждать и сплетничать. Где же в те моменты была ее печаль, память о собственных грехах, самобичевание? Получается, все это она демонстрировала лишь священнику?
Я испытываю огромное разочарование, когда встречаю людей, считающих себя великими христианами, а на деле являющихся неимоверно жестокими и безжалостными по отношению к другим. Как часто они осуждают! И я, разумеется, веду себя точно так же.
И как после всего этого мы можем приходить в Церковь со смиренным видом, демонстрируя страх Божий и повторяя: «Я ничего не могу, пусть Господь просветит меня!» Ведь наше жестокосердие передается всем вокруг, и таким образом мы мешаем людям испытывать радость. И самое ужасное: мы считаем это «здоровым духовным климатом».
Духовное здоровье не есть данность. Мы должны искать его, стремиться к нему.
Одни люди приходят в Церковь, потому что им нужно место для своих страхов, неуверенности, страстей. Такие люди просто ищут пространство, где можно приспособиться и найти что-то свое. Другие приходят в Церковь, чтобы спрятаться. Третьи начинают выражать в церкви свою агрессию. Эти люди в принципе агрессивны и, придя в храм, начинают воевать находят подходящий объект и вступают с ним в бой, как с врагом.
Когда я встречаю людей, которые еще совсем недавно дрались на футбольных матчах, были анархистами, ломали и крушили все вокруг, а теперь, придя в Церковь, ищут и находят других людей, с которыми снова можно драться и быть агрессивными, я говорю им: