Прасковьи еще нет? шепотом поинтересовался он, придвигая к себе деревянный мольберт.
Она здесь, раздался голос преподавательницы у него за спиной. Пришла за пять минут до тебя.
Доброе утро, смущенно поздоровался Тимофей. Извините. Вчера меня поздно отпустила полиция
Да, я в курсе. Ужасная трагедия, покачала головой Прасковья Игоревна, подходя к Звереву. Она была в длинном свободном платье, расписанном огромными красными и желтыми розами. Ее густые рыжие волосы удерживал ободок-веночек из белых и зеленых цветков. Но вы не беспокойтесь, полиция разберется в этом происшествии и найдет виновных. А пока рисуем!
Что рисуем? поинтересовался Тимофей, потянувшись за карандашом.
Меня, дубина! последовал ответ из центра студии.
Там, на высоком стуле, с крайне недовольным видом сидел Сергей Бельцев. В студии послышались тихие смешки.
Тогда можно особо не напрягаться, выдохнул Тимофей.
Смех зазвучал громче. Бельцев стал мрачнее тучи.
Хватит ржать, буркнул он. В следующий раз уже не я буду сидеть на этом стуле. Вот тогда и похохочем.
Портретная живопись. Прасковья Игоревна подняла указательный палец к потолку. Это совсем не смешно! Хотите получить хорошую оценку по моему предмету? Рисуйте.
И зачем нам живопись? пропыхтела Женя Степанова, энергично орудуя карандашом. Особенно после того, как сенсэй Канто заставляет нас драться деревянными палками.
Рисование учит студентов усидчивости и способности расслабляться, пояснила учительница. У нас в академии все продумано.
Как искусство каллиграфии у японцев? догадалась Луиза.
Вроде того, кивнула Прасковья Игоревна, прохаживаясь между мольбертами. А потому покажите мне, кто на что способен, и, возможно, я соглашусь с тем, что вы не такие уж пропащие души.
А вы считаете нас пропащими? удивленно переспросила Алиса Василисина.
Если честно, в том, что касается моего предмета, я давно уже мысленно разделила вас на три категории. Это относится ко всем ученикам академии, независимо от групп и вашей специализации. «Бестолковые», «многообещающие» и «совсем пропащие».
А можно подробнее? заинтересованно поднял голову Антон Седачев.
Милана Поветруля раздраженно закатила глаза к потолку.
Нельзя, отрезала Прасковья Игоревна. Хотя ты, Седачев, у меня относишься к совсем пропащим. Хоть тебе кол на голове теши, а толку никакого не будет.
Седачев шумно засопел. Все снова захихикали, но смех быстро оборвался. Видимо, студенты вспомнили о вчерашнем происшествии. Тут отворилась входная дверь, и в студию зашла директриса. Учащиеся дружно вскинули на нее глаза.
Ребята, у меня для вас важное объявление, произнесла Елена Федоровна, плотно прикрыв дверь за собой. Все вы знаете о том, что случилось с Леной Симбирцевой. Дело расследует полиция, сегодня представители приедут в нашу академию и, скорее всего, снова начнут задавать вам разные вопросы. Сразу предупреждаю: местная полиция, как и многие жители Клыково, ничего не знает о Первородных и наших внутренних делах. Все беседы с господином Мезенцевым, расследующим это ужасное происшествие, будут проходить в моем присутствии либо в присутствии Ларисы Аркадьевны. Наедине с полицией старайтесь не общаться! Возможно, кого-то из вас мы будем вызывать во время занятий. Приходите быстро и заранее тщательно подумайте о том, что будете говорить следователю. Все понятно?
Все, в один голос ответили присутствующие.
Директриса молча кивнула и удалилась. Остаток урока прошел в полной тишине.
Художник из Тимофея был никудышный. К окончанию занятия, когда все остальные ученики уже разошлись, он кое-как изобразил на бумаге нечто, отдаленно напоминающе картофелину с руками, ногами и головой, а затем сдал рисунок учителю.
Надеюсь, сражаться ты будешь лучше, чем рисовать, хмыкнула Прасковья Игоревна, так и этак крутя перед собой рисунок.
Кажется, я догадываюсь, к какой категории вы меня отнесли, угрюмо кивнул Тимофей. «Совсем пропащие»?
Возможно, специально для тебя я введу четвертую категорию, последовал ответ. «Ниже плинтуса».
Зверев скорчил недовольную мину. Но, надо отдать ей должное, Прасковья Игоревна, разглядывая его художества, хохотала не слишком громко, а потом просто приказала ему топать отсюда. Что Тимофей и сделал с превеликим удовольствием.