Как говорится, этот намек я поймал на лету: как и многие женщины, желающие получить от мужчины подарок, она зашла издалека и даже историю придумала. Разумеется, лживую.
Теперь-то я точно знал правду: никакая она не дочь купца, и, чтобы не слушать ложь дальше, просто согласился. Мне и самому стало интересно, зачем аббатисе понадобилось платье? Завтра же приставлю к ней кого-нибудь из охраны, чтобы постоянно следили, что творит эта дама.
А пока я опять покосился на часы.
Это ни в какие ворота уже не лезло! Полтора часа!
Или аббатиса уже забыла, что я буквально «жажду» ей покаяться.
Встав из-за стола, двинулся на выход и к комнате лже-Эрнесты. Нетерпеливо постучался в ее двери, чтобы поторопить. Но никто не отозвался.
Тогда постучался еще настойчивее и еще.
Аббатиса! позвал я, и неприятная догадка кольнула в грудь. Немедленно откройте, или я выбью двери.
В ответ тишина, я стукнул в двери плечом еще раз, убеждаясь, что изнутри меня точно не слышат, а после этого навалился на преграду с разбегу.
Дверь слетела с петель с треском и пылью, а я по инерции пробежал еще несколько шагов в комнату.
С первого же взгляда стало понятно аббатисы тут нет.
Перевернутые коробки с платьями, разорванная ткань, связанная узлами в длинную веревку, ведущую к распахнутому окну.
Я подскочил к открытым рамам, чтобы убедиться сбежала чертовка.
Лже-Эрнеста, будто тюремная беглянка, выбрала путем побега окно, и никто ее даже не увидел.
Что тут происходит? на шум в комнату вбежала моя экономка и тут же, увидев меня, осеклась. Лорд Кроули, прошу прощения.
Я хмуро посмотрел на нее, после обвел взглядом перевернутую комнату.
Сложно было понять пропало ли хоть что-то отсюда, но я точно мог сказать красное платье, в котором сегодня была девушка, лежало на кровати, а вот наряд аббатисы точно исчез. Зато Библия осталась.
Я усмехнулся, подходя к кровати и беря в руки томик.
Что? тихо пробормотал я, слыша горечь в собственном голосе. Решила, что лишний груз в побеге тебе ни к чему?
Вопрос повис в тишине, и я отбросил Библию обратно на кровать как бесполезную.
Страницы раскрылись в полете, и оттуда вылетели два листка.
Я тут же притормозил, поднимая каждый.
Ты мне еще и записку оставила? усмехнулся я. Прощальную, должно быть, очень мило.
Я раскрыл первый листок и пробежался взглядом по строкам ровного женского почерка. Маленькие, аккуратные буковки чуть сбивались, уходя наискосок, и сразу становилось понятно аббатиса спешила.
«Я не хотела, чтобы так вышло, и уверена, вы не простите мне этого обмана. Но иного выбора у меня не было. Я не могу сказать вам всей правды, это подвергнет меня, а возможно, и вас опасности.
Но в вашем доме предатель, и я не знаю, на чьей стороне он играет. В моих вещах кто-то рылся и подкинул записку с предупреждением для меня, поэтому я ухожу. Прощайте, лорд Кроули. Спасибо вам за все».
На этом записка закончилась, и я перевел взгляд на вторую, куда более лаконичную, написанную совершенно иным почерком резким, острым, с сильным нажимом.
«Сегодня он узнает, что ты не я. Беги».
Прочитав последнее, я нервно сглотнул, и мое горло пересохло.
Неужели настоящая аббатиса написала это?
Я вцепился пальцами в записку, так что даже костяшки побелели, и перевел взгляд на дверной проем, где уже толпился небольшой коллектив моих слуг.
Все в мой кабинет! рявкнул я, здраво размышляя о том, что только кто-то из них мог проникнуть в комнату этим вечером, пока аббатиса была внизу, а я возился в кабинете с нотариусом.
Потому что «рылся в вещах», предположим, все же я, и лже-Эрнеста заметила какие-то следы вторжения, хотя я старался сложить все как было, когда возвращал документы. Но чего я точно не делал, так это не подкладывал никакой записки.
Через пять минут я оглядывал шеренгу прислуги, заглядывая каждому в глаза и ища там ответы. Виновный прекрасно должен был понимать, зачем его сюда позвали.
Вот садовник нервно сглатывает, стоит только мне пройти мимо, но это, скорее всего, из-за запаха медовухи, который от него исходит.
Экономка держится стоически, смотрит вперед подобно солдату и поджимает губы скорее всего, не она.
А вот Глория молодая горничная прятала и отводила глаза, стоило только сделать шаг в ее сторону.
И чем ближе я подходил, тем ниже она втягивала голову в плечи и словно старалась уменьшиться, лишь бы исчезнуть из-под моего взгляда.