Яна проскользнула внутрь.
Слава богу, вы живы!
А что случилось-то? испуганно моргала Люба.
Рассекретили вас! На Виталия Николаевича напали и могут прийти к вам! Да вы не бледнейте! Все хорошо! Кто предупрежден, тот вооружен. Сейчас я соберусь с мыслями и что-нибудь придумаю! Яна прошла. Может, в полицию позвонить?
Нельзя Вернее, Виталий Николаевич говорил, что это крайне нежелательно. Среди них есть продажный полицейский. Меня от него и прячут. Только несколько человек в курсе Женщина дрожала, как осиновый лист на ветру.
Яна же была спокойна как никогда. Внезапно она стукнула себя по лбу.
Черт!
Что? Люба реагировала на каждый звук.
Я же Виталия Николаевича не развязала! Меня так захлестнуло желание бежать, спасать
Что значит не развязали? не поняла Люба. А он что, связан? Кем?
Ну не в любовных же утехах! всплеснула руками Яна. Хотя я не знаю, может, он и любит такие игры. Говорю же напали на него! Связали, отобрали телефон
С ним все хорошо? спросила Люба.
Если он не скончался от удара, сыпля проклятиями в мой адрес, то должен сидеть привязанным к стулу в своей квартире Вот ведь старость! У Яны даже зрачки расширились. Как же я могла забыть его освободить?
Она заметила, что Люба стала смотреть на нее с долей опаски, да Яне и самой было неудобно за свое поведение.
Нет, ну со рта я скотч-то сорвала, оправдывала она себя, значит, все будет хорошо. Не задохнется.
Смешно! проговорила Люба, хотя даже не улыбнулась. А вы работаете в органах? Она осмотрела Цветкову, и взгляд ее выражал большое недоумение. Словно она сама себя спрашивала: «А сможет ли эта долговязая выскочка за меня заступиться? И как она это будет делать? И вообще, все ли у нее в порядке с головой, раз она даже не развязала мужчину, который реально мог им помочь?»
Яна сдвинула тонкие брови на переносице и достала телефон.
Я не из органов. Но опыт у меня в этом деле есть, не волнуйтесь.
Чем больше вы говорите «не волнуйтесь» и «все будет хорошо», тем больше я волнуюсь и не верю в положительный исход, ответила Люба и часто-часто заморгала глазами, словно собиралась заплакать. Я уже жалею, что согласилась на эту защиту. Что толку, если меня все равно убьют?
Не каркайте! Есть один типчик, который должен был нам помочь, но он меня явно недолюбливает, понизила голос Яна, разваливаясь в кресле и скрещивая длинные ноги.
Алло? Артур? Это А-а, уже узнаешь, прекрасно! Я вся трепещу! У меня к тебе только один вопрос: у тебя совесть есть? Ты не захотел помочь хрупкой женщине Любе Морковкиной Да, и не надо хихикать. Это глупо в твоем возрасте! Так помоги хотя бы своему другу. Что значит какому? У тебя их много? Это с таким-то злобным характером?.. Поздравляю! Речь сейчас о Виталии Николаевиче. Дело в том, что он находится в своей квартире, привязанный к стулу. Нет, это не я сделала! Хотя могла бы
Яна подмигнула Любе, чтобы разрядить обстановку, но сделала только хуже, потому что Люба побледнела еще больше.
Да-да, не сомневаюсь, что ты именно такого мнения обо мне! Только я не шучу! Я сейчас спасаю перепуганную Любовь Морковкину, ничего смешного А вот ты хотя бы отвязал своего дружка! Как не можешь? Да ты не друг!.. крикнула Яна и бросила трубку, не зная, что Артур еще после ее первого звонка выехал по адресу Любы Морковкиной.
Зотов понимал, что раз в дело ввязалась эта несносная Яна Цветкова, может случиться вселенская катастрофа, и поспешил ее предотвратить.
Он чертыхнулся, попробовал перезвонить Цветковой, но Яна не ответила.
Вот ведь стерва! Да за что же мне это?!
Теперь Артур уж и не знал, что делать. То ли ехать к Яне с этой Морковкиной, дал же ей отец фамилию, или же ехать отвязывать Виталия Николаевича? Но сворачивать с пути Артур не стал, здраво рассудив, что общее физическое самочувствие у Виталия, может быть, и хуже, но опасность больше грозит этой ненормальной Цветковой. Она же все-таки женщина и Ах, да ладно! Артур вдавил педаль газа.
В это время Яна и Люба испытывали странные ощущения. Дело в том, что не успела Яна с диким криком «Свинтус!» бросить трубку, как в дверь к Любе позвонили. Кровь на мгновение остановилась в их жилах, а сердце, наоборот, стало работать с удвоенной силой. Яна почувствовала холод во всем теле и дрожь в конечностях, а мысли принялись скакать, словно детишки на игровой площадке.