Заряжай, братцы! Глеб, наводи на нос. Возвышение двенадцать градусов. Упреждение ноль, распорядился Чичканов и посмотрел в сторону капитанского мостика.
Волков, изучавший пирата в мощный бинокль, оторвался от этого занятия и отдал приказ матросу, стоявшему у рынды. Сдвоенный удар, в данной ситуации отдающий приказ об открытии огня.
Ни о каком управлении огнем на гражданских судах и слыхом не слыхивали. Каждый командир расчета вел стрельбу на свое усмотрение. Без дальномеров, основываясь только на собственном глазомере и таблицах стрельбы. Борис разбирался в этом мало, а вернее, вообще не разбирался. Единственное, в чем был уверен, при должной практике обращения с этим орудием он выдал бы результат куда лучше, чем заброшенный Глебом снаряд в ту степь.
Носовое орудие отстрелялось не лучше. А вот пираты оказались точнее. Сразу взяли цель под накрытие. Два всплеска в непосредственной близости от борта парохода однозначно указывали на то, что наводчики разбойника знают свое дело туго. Не попали первым залпом попадут вторым, третьим.
Итак, яхта в деревянном корпусе. Скорость под машиной не менее тринадцати узлов. По два орудия на борт, расположенные на верхней палубе. Скорострельность пониже, чем у их семидесятишестимиллиметровок с унитарными снарядами. Зато стволы однозначно нарезные и более опытные канониры.
Чичканов сделал выводы из первого выстрела и внес поправки в прицел. Наводчик в точности выполнил его распоряжение, и следующий снаряд лег уже рядом с целью. Правда, все одно обошлось лишь безрезультатным всплеском. Та же ситуация и с носовым орудием.
Пираты не стал приближаться к своей жертве, подставляясь под огонь. Скорее всего решили сначала обезопасить себя от артиллерии противника. И надо заметить, получалось это у них не в пример лучше. К тому же вдобавок к опытности их наводчиков «Тюльпан» представлял собой куда лучшую мишень, чем преследующая его яхта. Так что уже вторым залпом разбойники добились попадания.
Снаряд рванул ближе к корме, затянув палубу едким пороховым дымом. Борис, как раз вгонявший в казенник очередной снаряд, услышал, как мимо прошелестел осколок. Кто знает, не нагнись он, может, прилетело бы и ему. А так, слава богу, никого не задело.
В результате следующего попадания на борту возник пожар. К месту возгорания тут же устремилась пожарная команда. Откуда-то из утробы корабля послышались женские крики, полные ужаса. Там наверняка началась паника. Оставалось только надеяться, что мужчины сохранят самообладание и успокоят дамочек.
Команда тут помочь ничем не могла. Загнав пассажиров в цитадели, моряки все силы бросили на борьбу с пиратами. Два орудийных расчета, противоабордажная, она же пожарная, команда, мостик, машина и кочегарка.
Борис толком так и не понял, что именно случилось. «Тюльпану» досталось еще четыре попадания. Палубу огласили болезненные крики. А потом что-то тупо толкнуло его в живот, тут же превратившийся в тугой сгусток боли, заполнивший все его сознание. Взгляд затянуло мутной поволокой, и он завыл на одной протяжной, заунывной ноте. Никаких сомнений в том, что это конец.
Минутку, Виталий Родионович. Я сейчас, склоняясь рядом с раненым лейтенантом, произнес судовой фельдшер.
Что тут, Ростислав Миронович? поинтересовался у фельдшера возникший рядом боцман.
Палуба вокруг орудия залита кровью. Двое трясут головой, пытаясь восстановить слух. Трое заходятся криком. Одному из них оторвало руку. Двое лежат недвижимые. Уж больно удачно попал снаряд, разом разметав прислугу.
Борис слабо отдавал себе отчет в происходящем. С болью он отчасти смирился. Или на громкие стенания просто не осталось сил. Свернувшись калачиком, он подвывал с всхлипами да заливался слезами. Больно! Ч-черт, как же больно! Настолько, что мысль о смерти уже не казалась столь уж ужасной. Лишь бы все это закончилось.
А ты не видишь, что творится? вопросом на вопрос ответил боцману судовой фельдшер, пристраивая рядом с Чичкановым коробку с артефактом «Аптечка».
Ростислав Миронович, поднимай этого, осмотрев орудие и указав на Бориса, потребовал боцман.
Я должен в первую очередь проявлять заботу об офицерах. В артефакте заряда осталось только на одно лечение.
Вколи Виталию Родионовичу морфий. Бог даст, дотянет до порта, а там помогут местные эскулапы.
Он может и не дожить.
Значит, возродится. Измайлов нам сейчас нужен куда больше. Наводчик он.