Где-то в одиннадцать вечера мне пришлось вылезти из-за компа вследствие того, что у меня сильно разболелась голова. Держась за стеночку, я добрел до кухни, залез в аптечку и сожрал горсть таблеток, после чего выбрался на балкон и просидел там около получаса, прихлебывая зеленый чай и ожидая, пока они подействуют. Но боль все не проходила. Некоторое время, поколебавшись насчет того а не позвонить ли в «Скорую» либо кому из детей или внуков, я решил, что не хрен никого беспокоить. Поздно, да и не первый раз такое случается к утру пройдет. Так что, допив чай, я встал и осторожно, все так же держась за стеночку, прошел в ванную, где намочил полотенце, а затем доковылял до кровати и аккуратно лег, положив себе на лоб этот компресс. После чего закрыл глаза. И умер.
Глава 1
Мальчик, мальчик, что с тобой?
Глаза не хотели открываться категорически. Да и вообще в теле чувствовалась сильная слабость. Плюс ко всему и голова, собака такая, все еще болела, хоть вой.
Мальчик о, господи! Звуки слышались тягуче и глухо, будто сквозь воду. Эй! сразу после этого возгласа послышался торопливый стук по дереву. Эй, есть кто-нибудь! Тут ребенку плохо! У вас есть телефон? Надо срочно «Скорую»!
Блин, и ребенку какому-то еще плохо И зачем стучать? Мобильника, что ли, нет? Поняв, что полежать в тишине все равно не удастся, да и ребенку следует помочь, я напрягся и открыл-таки глаза. Черт! Это где это я? Вокруг не было ничего похожего на мою квартиру. Вправо и влево простиралась узкая улочка, ярко освещенная жарким летним солнцем, а чуть впереди от нее отходил столь же узкий переулок. Если вспомнить, что вчера я гулял по парку, в котором даже к обеду лужи еще стояли затянутыми тонким ледком, мое удивление было вполне понятным. Но-о-о все это было каким-то смутно знакомым. И даже родным. Однако разобраться до конца мне не дали
Господи, мальчик, ты очнулся? Ну слава богу! Как ты себя чувствуешь? Голова болит? Тут меня бесцеремонно завертели. И я этому никак не препятствовал. Потому что впал в ступор. Так мальчик это я?!
Да что с тобой? Голова не кружится? В голосе бесцеремонно крутящей меня тетки появились раздраженные нотки. Как тебя зовут?
Не кьюжится, пробормотал я на автомате. Вома Вот блин, я, оказывается, еще и букву «р» не выговариваю. Это сколько же мне сейчас лет? Или не мне, а этому телу, в которое я попал. Но тогда меня точно зовут как-то по-другому. Блин, полжизни писал о попаданцах и вот на тебе Ох не спалиться бы!
Говори, где болит?
Нигде. Я ответил с некоторым удивлением. Потому что голова внезапно прошла. От боли остались только слабые отголоски. Ну, типа тех, про которые еще говорят «наболело». Да и вообще с каждой минутой я чувствовал себя все лучше и лучше. То есть боль была последствием вселения сознания? Черт ни хрена не понятно
А чего ж тогда ты на асфальте разлегся? Раздраженные нотки в голосе тетки стали куда более явственными.
Не знаю. Я пожал плечами, но затем на всякий случай выдал наскоро сляпанную, но вроде как непротиворечивую версию произошедшего: Я шел, а потом вот упал.
О, господи тебя надо врачу показать! Ты где живешь? Помнишь? Уф, с одним, похоже, справился раздраженные нотки из голоса тетки исчезли. Идем дальше Я огляделся. Блин! Это же улица Горького. Причем не современная, а та старая, из детства. С редкими трех- и двухэтажными домами с одной стороны и маленькими одноэтажными домиками с участком с другой. В городе их почему-то называли «финскими», хотя их, согласно городским легендам, строили пленные немцы. В девяностые и в начале нулевых эти домики были снесены, а на их месте были построены особняки и трехэтажные дома на шесть-восемь квартир с гаражами на первом этаже. Но сейчас улица была точно такой, какой она мне помнилась из детства
Вон там! Я вытянул руку и показал тетке на один из трехэтажных многоквартирных домов, тихо радуясь тому, что хоть с чем-то определился. Это был дом моих дедушки и бабушки, в котором я проживал вместе с ними с трех и до восьми лет. Родители заканчивали институт в Арзамасе, а потом еще отрабатывали обязательное распределение. Я их называл дедуся и бабуся и в первый класс пошел под их фамилией. Вследствие чего народ, кто знал меня в первых трех классах, потом ржал и дразнил меня шпионом. Потому что, когда я учился в третьем классе, мои папа с мамой вернулись и в четвертый я пошел уже под другой фамилией Я с ностальгией вздохнул. Трехэтажки были построены по роскошным сталинским проектам с бомбоубежищами под ними, с кладовками в подвале на каждую квартиру, в которой хранилось все от запасов картошки и самодельной квашеной капусты на зиму и до велосипедов и рыболовных принадлежностей, с широкими лестницами и просторнейшими лестничными площадками. Потолки в квартирах были высотой три с половиной метра, а самая маленькая комната имела площадь в восемнадцать квадратов. А еще там был длинный и широкий коридор, по которому я в детстве гонял на трехколесном велосипеде Вон этот дом, я до него почти дошел!