Оптимизм предложил сбегать к памяти за адресочком семейного адвоката Хьюстонов. Пессимизм сказал, что не успеем. Здравый смысл предложил строить стратегию защиты уже сейчас, не откладывая это дело в долгий ящик. А опыт, сын ошибок трудных, так вообще воззвал к пофигизму.
Нет, ну правда, что я могла сказать в свое оправдание?
Поступила глупо, но меня предали?
Милый, это не я такая бяка, это стечение обстоятельств. Понимаешь, они так стеклись, что всем едва грозное и кровавое хана не пришло. А я что? Я ничего. Я милая и пушистая, вот.
Но мозг посчитал количество слов в предложении, сверился с гроссбухом, где стояла отметка «жесткий перерасход жизненных сил», и скорбно покачал головой.
Вместо этого пришлось сунуть тяжелую голову под подушку и уже оттуда простонать:
Я в домике.
Рез пару секунд колебался, обдумывая аргумент, а потом шумно выдохнул. Матрас слегка прогнулся, принимая на себя тяжесть еще одного тела. Обжигающе горячая рука провела по моей голой спине, спустилась ниже и в качестве педагогической меры воздействия шлепнула по пятой точке.
Даже не вздрогнула.
Ауч с большим запозданием отреагировала я, а Рез сгреб мое несопротивляющееся тело в объятья, сжал и уткнулся носом в мой висок.
И вот теперь мне наконец стало понятно, что за злостью кралось совершенно другое чувство страх потери. Такой сильный, что у меня аж глаза защипало. А женская сущность в панике заметалась по тесному пространству души. Потому что впервые почувствовала, что это такое, когда тобой столь сильно дорожат.
Отдыхай, шепнул Рез, осторожно целуя, после чего укрыл простыней, дал вторую подушку, которую я, словно маленькая девочка медвежонка, тотчас прижала к груди, и ушел решать насущные проблемы.
Лишь бы никого там не прибил
* * *В реальность меня вернуло смачное чавканье.
Кто-то жрал.
Тело, получившее сигнал от системы, обеспечивающей кодирование акустических стимулов (проще говоря, ушей), испугалось, что жрут его, и поскорее растормошило неадекватное сознание. То в свою очередь стонало, вяло отбрыкивалось и слезно просило ещё пять минуточек, но в конце концов сдалось и разлепило веки.
Реальность радовала пологом высокой палатки, в коих обычно селился кто-то из офицерских шишек или обустраивался главный штаб. Ткань была плотной, но из-за светлого оттенка пропускала больше света. Я лежала на чем-то, отдаленно смахивающем разборную кровать с настоящим матрацем, одеяльцем и даже подушкой (шик по меркам походной жизни).
В центре палатки возвышался здоровенный столб, несущий на своих плечах вес всей конструкции и пару плечиков с черной военной формой.
Ребрышки в медово-горчичном соусе! восторженно чавкал где-то слева Спайк. Ох ты ж, ещё и пирожки с вишней! Ладно, только один, последний и все. А тут что? Картошечка фри?! Упокойте, боги, мою силу воли
Я с трудом перевернулась.
Я ничего не ел! тотчас всполошился драколич, изящным движением хвоста задвигая под стол миску с обглоданными костями. Рад, что ты пришла в себя, Кейт. Как самочувствие? Лапы не ломит? Хвост не отваливается?
Спасибо за беспокойство, чувствую себя ужасно.
Вот и славненько! возрадовался Спайк, вновь оборачиваясь к походному столику, приставленному к изголовью кровати. Значит, тебе куриный бульон, а мне все остальное.
Я-то спорить не стала, зато ввалившиеся в палатку якобы проверить больную Рычай и Эдвард с таким порядком дел не согласились.
Кейт, ох и напугала же ты нас всех, пробасил доракхай присаживаясь в ногах кровати.
Особенно своего даркина, подтвердил эльф, по-хозяйски отодвигая прожорливого ящера подальше от стола, и загремел посудой.
К слову, вы давно с ним знакомы? зашел издалека Рычай. Нет, ты не подумай, он милый
Такой крайне милый типаж с кусачими глазами, подтвердил Эдвард.
И энергетикой парня из слухов про маньяков, проворчал драколич, ухитрившийся напоследок стащить со стола куриную ножку, которой теперь ковырялся в зубах.
Пока Эд взбивал мне подушку, помогал сесть повыше и стелил салфетку на коленях, его товарищ по раскопкам и глупым идеям пересказывал, чем дело все кончилось.
Явившись на зов отчаянно вопящей сигнализации и узрев меня в беспамятстве, плюс разоренную сокровищницу предка (Спайк отпирался и делал честную морду, но факт оставался фактом, кто-то спер не только диадему, но и еще кучу хранившегося внутри барахла, включая доспехи покойного). Этого хватило, чтобы Рез окончательно и бесповоротно психанул и повязал абсолютно всех участников кражи со взломом кургана.