Теперь он мог не зависеть от родителей или других взрослых. Это казалось невероятным. Сын уже мог сам себя накормить и полностью обслуживать в быту, но внутривенная инъекция не была чем-то стандартным и обыденным. Мне бы и в голову не пришло учить его «переливаться», потому что я считала это слишком сложным и опасным, хотя в сообществе были дети, самостоятельно лечившиеся с шести лет.
Когда мы не верим в возможность чего-то, мы тормозим и реальность осуществления этого.
Как уже не раз говорилось, родители по самым разным причинам лишают ребенка нового опыта. Это, может быть, последствия «всемогущества», собственная незрелость и желание власти, перфекционизм и непереносимость неидеального исполнения задачи, стремление много успеть и неготовность ждать, переживание своей незаменимости и исключительности при большом объеме работы, недооценка возрастных способностей ребенка.
Важной причиной является неспособность выдержать чувства детей при их столкновении со сложностями «большого мира». Они злятся, не справившись с заданием или не достигнув чего-то, агрессия может перейти в горе и слезы. Лучшее, что может сделать родитель, это утешить и пожалеть ребенка, посочувствовать ему, обнять. А потом сделать так, чтобы ребенок повторил попытку добиться своего с учетом опыта неудачи. Это помогает детям пережить ошибки, смириться с неудачей, не считать ее катастрофой и продолжать учиться новому.
Если же родитель переполнен своими переживаниями подавленной злостью, виной, стыдом, обидами, сложно относится к своим ошибкам, то он малоспособен к сочувствию и будет раздражаться на поведение ребенка. Сюда же относится и феномен психологического слияния, в котором взрослый ощущает себя ребенком с подобными проблемами, вынужденным справляться с ними в одиночестве и осуждении. Такой родитель может не суметь поддерживать чадо в его «трудной» деятельности, делать ее за него, запрещать. Чувство вины, если ребенок сердится, а у родителя есть идея, что все вокруг должны быть им довольны, довершает общую картину. В каждом конкретном случае причина (или сразу несколько) может быть своя. А результат один взрослый не отдает ответственность, а ребенок лишается возможности овладеть навыками и научиться справляться с фрустрацией.
Особые дети могут испытывать еще большие затруднения при выполнении новых для них дел, и от родителей требуется на порядок выше терпения и понимания. А также доверия к тому, что со временем ребенок обязательно справится. Только позволив ему встречаться с разочарованием и другими следствиями нового опыта, можно надеяться на то, что он не сдастся при первых же трудностях.
34. Иллюзии и реальность
В реальности стало удаваться максимально делегировать дела, только когда детей было уже трое. Третий ребенок случился незапланированно, с элементами чуда. Чудом было и то, что обе мои дочки, и это я выяснила еще в первом триместре каждой беременности, были здоровы и не несли ген заболевания брата. Длительные ожидания нужного срока и результатов диагностики с ребенком под сердцем дались нелегко. Конечно, я не могла не бояться повторения истории, допуская у будущего дитя еще и другие заболевания, но все же отчаянно надеялась на благополучный исход. Но готова была на любой. До сих пор отчетливо помню, как шла по веселой майской улице, шумящей молодыми листьями. Глядя на дрожащие узорные тени под ногами, приняла решение, что оставлю ребенка в любом случае, и в этот же момент получила сообщение из генетической лаборатории.
«У вас будет девочка», написала мне задорная и приветливая сотрудница лаборатории, которой мы передавали материал на анализ, и я не смогла сдержать рыданий.
Так появилась на свет старшая дочь. Когда это же сообщение я получила второй раз, с младшей дочерью, то не поверила своим глазам. Это был просто подарок небес. Конечно, эти подарки устроили мне веселую жизнь. Да, девочки не болели гемофилией, но выдали на-гора полный список того, что может случиться с детьми. Колики, нейродермит, заикание, непослушание и кашель длиной в столетие. Я научилась не спать, существовать одновременно в трех местах и успевать все за шестьдесят секунд. Но главное у меня наконец закончились силы, поэтому я научилась больше заботиться о себе.
Это означало, что я смогла максимально много (для меня!) отдать, как говорится, на аутсорсинг. Уровень дохода семьи был довольно средним, но приоритеты поменялись, и мне несложно было отказываться от каких-то благ ради помощи со стороны. У нас появилась на два-три дня в неделю отличная няня. Поездками в гемцентр за фактором полностью занимался муж, я подключалась только в экстренных случаях. Сын ставил себе уколы, готовил завтраки и даже как будто делал уроки. Через некоторое время я решилась на помощницу по хозяйству. С учетом того, что с шестимесячного возраста младшего ребенка я уже немного начала работать как психотерапевт, нагрузка была очень большая. Но стало ясно как день, что признание своего бессилия очень полезно для здоровья, экономии энергии и роста непритязательности и самостоятельности детей.