Шестая авеню сверкала рождественскими огнями, в быстро сгущавшихся сумерках проносились желтые такси, заполненные людьми, направлявшимися на семейные обеды. Лимузин повернул на восток и наконец остановился у входа в Гранд-отель с видом на Центральный парк.
Это еще не конец, Холли, твердо сказал Оливер. Я уговорю тебя.
Ты поедешь с нами, сказала Николь, улыбаясь и поправляя фату.
Водитель в форме открыл заднюю дверцу лимузина. Оливер вышел первым, затем галантно подал руку, чтобы помочь своей очаровательной невесте. Туристы глазели на них, стоя на тротуаре. Некоторые навели на них камеры на телефонах, явно полагая, что фотографировали королевских особ. Новоиспеченные мистер и миссис Оливер Минос величественно помахали им и вошли в Гранд-отель, где в их честь планировался роскошный прием.
На заднем сиденье лимузина воцарилась тишина. Холли застыла на месте. Ставрос внимательно посмотрел на нее.
Не поддавайся им, Холли, тихо попросил он. В первый раз он назвал ее по имени. Заступись сама за себя. Ты стоишь гораздо больше, чем они.
Ее зеленые глаза расширились, а затем внезапно заблестели от слез. Холли прошептала:
Как вы можете так говорить?
Потому что это правда, резко ответил он, затем вышел из лимузина и протянул ей руку.
Быстро моргнув, она медленно вложила свою руку в его.
И это случилось.
Ставрос спал со многими женщинами красивыми, знаменитыми и влиятельными, моделями и старлетками, и даже одной нобелевской лауреаткой. Но когда он дотронулся до руки Холли, то ощутил то, чего никогда не испытывал раньше. Электрический импульс прошел по его телу, достигнув сердца, и оно странно заколотилось.
Внезапно пошел снег, и Холли с радостным смехом отпустила его руку, залюбовавшись красотой снежинок.
Без тепла ее руки Ставрос снова почувствовал зимний холод. Мир вокруг снова потемнел, когда мужчина вспомнил, что скоро вообще перестанет чувствовать.
Вы можете в это поверить? широко раскинув руки и смеясь, как ребенок, Холли кружилась, высунув язык, и пробовала снежинки на вкус. Она была похожа на ангела. В день свадьбы моей сестры идет снег! В канун Рождества!
Оживленная улица, туристы, запряженные лошадьми экипажи, такси, звуки рождественской музыки все исчезло. Ставрос видел только ее.
Глава 2
Большой бальный зал отеля был похож на зимнюю страну чудес, заполненную серебряными рождественскими елками. На каждом из двадцати круглых столов в центре зала стояли красные розы, ярко выделявшиеся на белом фоне. Все было даже красивее, чем представлялось Холли. Нервный ком застрял у нее в горле, когда она медленно огляделась.
Именно о такой свадьбе она мечтала с девятнадцати лет, когда вырезала фотографии из журналов, пока спала ее младшая сестра.
После смерти родителей Холли отказалась от стипендии и вернулась домой. Она не могла допустить, чтобы Николь поместили в приемную семью. Но иногда чувствовала себя пойманной в ловушку и такой одинокой, вынужденной заботиться о сестре, которая, когда была подростком, вела себя просто невыносимо.
Холли сделала специальный альбом, сборник своих мечтаний, он служил ей утешением все это время, пока три года назад Николь не уехала в колледж, а Холли не начала работать на Оливера.
В своих давних романтических фантазиях она всегда представляла себя невестой в белом платье принцессы, танцевавшей с обожавшим ее женихом. Теперь, глядя, как Николь и Оливер танцевали свой первый танец в качестве мужа и жены, окруженные обожавшими их друзьями, она убеждала себя, что счастлива.
Они действительно идеальная пара, раздался низкий, хрипловатый голос Ставроса.
Его слова почему-то прозвучали саркастически.
Да, согласилась Холли, слегка отодвигаясь, чтобы случайно не соприкоснуться с ним.
Когда он помогал ей выйти из лимузина, от его прикосновения все ее тело задрожало. Это было совершенно нелепо. Холли была уверена, что Ставрос Минос ничего не почувствовал. Она должна взять себя в руки, если собирается стать его помощницей!
Да что с ней такое? Холли ничего не понимала. Почему она так затрепетала по отношению к Ставросу, если влюблена в Оливера?
Но она больше не хотела любить Оливера. Это было болезненное чувство. А теперь, когда он стал ее шурином, к тому же выглядело отвратительно и неправильно. Она хотела проникнуть в свою душу и выключить свои эмоции, словно свет в комнате