На ее глазах выступили слезы.
Я тебя шокировал, мрачно сказал он.
Похоже, все мои самые невероятные мечты внезапно сбываются.
Выдохнув, он легко провел большим пальцем по ее щеке, смахивая выступившую слезу.
Это значит «да»?
Да, выдохнула она.
Он улыбнулся ярче, чем солнце, и она даже увидела подозрительный блеск в его черных глазах.
Ты никогда не пожалеешь об этом. Я клянусь в этом своей жизнью.
Она затаила дыхание, когда он поцеловал ее в шею, в грудь, потом в живот. Она вздрогнула, погрузившись в чувственный сон. Он хотел жениться на ней. Он хотел от нее ребенка
Ставрос медленно стянул с нее белые шелковые трусики и отбросил их в сторону. Встав на колени между ее ног, он раздвинул ее бедра. Она чувствовала тепло его дыхания на самой чувствительной части своего тела, там, где ее никогда не касался ни один мужчина.
Затем он попробовал ее на вкус, нежно, кончиком языка, совершая круги вокруг ее клитора. Даже когда она задохнулась от яркости и интенсивности ощущений, он лишь усилил сладострастные движения. Холли вскрикнула, схватившись за край кровати, и выгнулась от избытка удовольствия. Он застонал, удерживая ее за бедра, когда все ее тело напряглось, чтобы воспарить в небеса. Ее грудь была напряжена, все тело ныло от желания.
Затем он просунул один палец внутрь, и она затаила дыхание, закрыв глаза и откинув голову назад. Ее тело выгнулось дугой, и мир вокруг взорвался мириадами оттенков наслаждения.
Потом она, как в тумане, увидела, что он потянулся к тумбочке за презервативом и накрыла его руку своей.
Нет, выдохнула она, все еще чувствуя головокружение от волн удовольствия.
Что нет? ошеломленно переспросил он.
Тебе это не нужно, улыбнулась она. Живи так, как будто в последний раз.
Дикая радость зажглась в его темных глазах, когда он бросил презерватив на пол.
Это будет мой первый раз без предохранения, прошептал он, наклонив голову, чтобы поцеловать ее. Мой первый раз в жизни.
Первый раз для нас обоих, выдохнула она, закрывая глаза с восхитительной дрожью оттого, что он нежно прикусил ее шею. По ее телу пробежали мурашки желания.
Я постараюсь осторожно, чтобы не причинить тебе боль, хрипло сказал он.
Боль? Какая боль?
Все, что она чувствовала, это блаженство.
Легким неторопливым движением он вошел в нее.
Она задохнулась, когда он преодолел барьер внутри ее и застыл в ожидании, когда ее внезапная боль уменьшится, а потом поцеловал сначала нежно, а затем с нарастающей страстью. Только потом он начал медленно двигаться внутри ее, входя все глубже, дюйм за дюймом. Холли испытала новые ощущения, восхитительно сладкие, и притянула его еще крепче к себе, призывая войти еще глубже, желая почувствовать больше.
Глава 4
Ставрос был глубоко, так восхитительно глубоко. Он изо всех сил пытался сохранить контроль, когда она схватила его за плечи, притягивая его обнаженное тело к себе. Он почувствовал, как она двигалась под ним.
Да, прошептала она, и он содрогнулся от удовольствия.
У него перехватило дыхание от потери контроля.
Но он не мог пока не мог. Он сжал челюсти, отчаянно пытаясь сдержаться.
Ставрос и сам чувствовал себя немного девственником. Он произнес запретные слова, которые жгли его сердце. Слова, которые он никогда не говорил ни одной женщине. Странные слова: просьба выйти за него замуж и родить ему ребенка. Это был его последний шанс оставить что-то после себя.
Она должна была отказать ему, рассмеяться ему в лицо. Они были почти незнакомы. Вместо этого она приняла его предложение, как будто всю жизнь мечтала выйти замуж за Ставроса и иметь от него ребенка.
Он хотел обладать ею, сделать это жестко и быстро. Но он понимал, что в первый раз ей будет больно. Поэтому он заставил себя двигаться медленно, не торопясь. Чтобы ей было хорошо.
Когда он впервые вошел в нее, ему было невыносимо видеть, как внезапная боль вытеснила радость с ее прекрасного лица. Поэтому он сдерживался, пока ее боль не прошла, хотя это была настоящая пытка, он чуть не сошел с ума от желания. Но ему это удалось ради нее. Он целовал ее вспотевший лоб, нежные щеки и прижимал к себе, пока не почувствовал, что ее плечи расслабились, а с губ не сорвался вздох.
Она была мягкой и такой нежной. И такой чувственной.
Холли Марлоу была просто богиней. Он удивлялся, как это он не разглядел ее красоту и чувственность в тот момент, когда впервые увидел ее, три года назад. Он должен был видеть дальше лица без косметики и мешковатой одежды.