О Господи! Я знаю, как вам доставалось.
Пили мы с Элькой чай, и тут на стол шлепается булка, потом валится идиот. Из его клюва выпадают крошки. Мы с женой сразу и не поняли, что случилось, глядим на дохлого попугая, моргаем. Варька же, дура дурой, сумасшедшая на весь мозг, но при виде хавчика она умнеет. Теща схватила объедки попугайские и в рот!
Эля заорала:
Мама, выплюни!
А! Щаз! Ждите! Откажется она от жрачки. Эля чуть не зарыдала. Я стал жену успокаивать, сказал, что в сто лет безумная бабка может слопать запрещенную еду. На фиг ей печень беречь? А Варька брык. И умерла. Гляжу я на дохлого идиота, на старуху, на ошметки булки, которые теперь из ее рта на стол вывалилась. Элька меня дергает:
Петь! Что делать?
А у меня в голове пазл раз и сложился, я сказал жене:
Через час звони в «Скорую», плачь, кричи: «Маме плохо». Про то, что она нам на радость тапки откинула, молчи. Начнут на пульте интересоваться: «Сколько лет женщине? Что с ней?», отвечай: «Ничего не помню, не знаю». Изобрази ужас, панику. Про дохлого попугая ни слова, про булку тоже.
Эля ресницами хлопает:
Почему?
Я ей в ответ:
Валентина Громова.
Элеонора рот рукой зажала, закивала, она тоже все помнит. Когда медики прикатили, у нас была идиллическая картина. Стол во дворе накрыт к чаю, зефир, конфеты, кексы какие-то мерзкие. Три чашки, молочник. Попугая нет, от булки даже крошек не осталось. У Варвары стояли съемные протезы, я их снял, тщательно вымыл, почистил, рот ей ополоснул. Потом протезами зефир, печенье «пожевал» и на место их вставил.
Ну ты даешь, прошептала Наташа.
Забыла, кем я работал?
Конечно, нет.
Тогда чему удивляешься?
Ну просто
Профессионала включил. Врачи не сомневались, что смерть естественная, но они были обязаны вызвать полицию. Прибыли опера. Эля рыдает, я тоже с красными глазами объясняю:
Сели чай пить, мама нормально выглядела, печенье поела, зефир. И сознание потеряла. Доктор приехал, сказал, умерла. Может, он ошибся? Разве так уходят? В один миг?
Сколько ей лет-то было? спросил один из сотрудников.
Узнали они, что Варьке к ста годам подвалило, и руками развели.
Старая очень. В морг ее заберут.
Элька к ним кинулась.
Не дам маму резать. Знаю, что органы покойных для пересадки используют.
Один полицейский сразу ушел, второй поморщился.
От мертвеца ничего не берут, ваша мать дряхлая, кому ее сердце-печень нужны? Не хотите вскрытия? Но по закону мы обязаны его провести, если смерть случилась до прибытия медиков.
А тут я с конвертом.
Помогите, Христа ради, жена в истерике. Понятно же, что в девяносто лет свекровь сама умерла. Мы очень маму любили, заботились о ней, нам страшно, что ее, как курицу, потрошить станут.
Ну и конец истории. Натка, конечно, мы не сможем тебе никогда за Валентину отплатить, но хоть так.
Петя, остановила соседа Наталья Марковна, ничего особенного я для тебя не сделала. Это раз. И два. Какое отношение я имею к смерти Варвары? Сидела дома, к вам не заходила! Извини, вообще ничего не понимаю.
Послышался тихий стук.
Видишь? спросил Колесников. Что это?
Ошметок плюшки.
Какого цвета обкусанный край?
Темно-фиолетового.
Ната, булка изменилась, из желтоватой приобрела цвет баклажана. Почему?
Понятия не имею.
Ната, это яд!
Яд?
Да. Пока не могу сказать какой, не было времени для определения.
Что-то быстродействующее, прошептала Наталья Марковна, если и попугай, и Варвара вот так сразу
Птичке много не надо, старухе, которая почти сто лет прокряхтела, еще меньше, чем попугаю, понадобится, деловито заметил Петр. Ната, оцени ситуацию правильно.
Глава 8
Что ты имеешь в виду? почти шепотом спросила Монтини.
Попугай спер плюшку и сдох. Варвара запихнула эту же булку в рот, и капец, перечислил Колесников, яд был в булке. Где стояло блюдо с плюшками?
У нас на веранде.
Ната, отравить хотели не пернатого идиота с Варькой.
А кого?
Тебя!
Я этого не ем. Много лет не употребляю ни сахар, ни дрожжевое тесто. Врач запретил. И я уже говорила: у нас эту вкуснятину только Витя любит. Плюшки Степа привезла в подарок. Она почему-то считает, что я их обожаю, и всегда притаскивает, но я никогда жирную сладкую еду не трогаю. Зина ненавидит заварной крем, говорит, что он на клейстер похож. Эдик со своими тараканами: он не ест ничего, куда яйца кладут, потому что они «из куриной задницы вываливаются». Это его слова. Аня боится потолстеть, разонравиться мужу, она даже не смотрит на сдобу.