Запущены процессы, которыми мы не можем управлять, может быть, даже понять не можем, и они будут продолжаться. А мы? Мы находимся на опасной точке, стоим на гребне высокой гряды из песка, который может осыпаться либо вправо, либо влево.
Движение – будем называть его ветром – может вызвать оползень, а может и не вызвать. Если ветер принесет еще песка, оползень может пойти направо. Если ветер принесет влагу, оползень может быть отсрочен или может пойти влево. Если ветер будет набирать силу постепенно, то на какое-то время может возникнуть равновесие. Если ветры будут дуть порывами – ну, тогда может сойти лавина, а мы все еще не знаем, понесет нас налево или направо.
– Так что наши слова, будут они услышаны или нет, – подхватил старший, – не уведут нас с гребня. Они могут дать или не дать нам возможность прыгнуть в самом выгодном направлении в нужный момент. А наше знание, что ветер дует – роли не играет. Ветру до него нет дела.
Джела, поддавшись порыву, который странно ощущался как свойственный дереву, отсалютовал преподавателям:
– В этом случае – да, я нашел закономерности. Много. Возможно, они укажут на что-то полезное. Они ставят вопросы, которые я попытался бы решить, если бы распоряжался своим временем.
– Выпейте еще кофе, друг мой, – предложил старший, сразу же наполняя ему чашку.
Джела с удовольствием сделал глоток и бережно поставил чашку на стол.
– Я бы резюмировал это следующим образом: основные закономерности этих населенных миров были таковы, что на них на всех примерно в одно и то же время резко возросла торговля. Это кажется довольно понятным, если принять во внимание спады и приливы галактической экономики и народонаселения и учесть, какой товар предлагали эти миры. Ни один из них не поднялся выше среднего уровня, но они все находились в некотором удалении от самых доходных торговых маршрутов.
Закономерность для ненаселенных планет: число рейсов к ним и от них возросло примерно в то же время, когда скакнула вверх торговля на населенных планетах.
Он сделал паузу, посмотрел на преподавателей – и увидел на их лицах только серьезное внимание.
– Это – обманчивые закономерности, – продолжал он. – Тут есть гораздо более интересная глубинная связь. И гораздо более древняя.
Насколько я мог определить, звездные системы, о которых идет речь, все имеют практически одинаковый возраст. Я говорю об этом с точностью, которую не могу должным образом выразить. Хотя в некоторых каталогах они значатся как имеющие диапазон дат рождения в несколько миллионов лет, похоже, что их родство куда сильнее. Я бы предположил, что их возраст совершенно одинаков.
Преподаватели слушали его, как завороженные. Джела сделал паузу, взял чашку, уставился в нее, стараясь как-то упорядочить ощущения, мысли и интуитивные заключения.
Наконец он пригубил кофе, вздохнул. Сделал еще глоток и посмотрел на собеседников очень пристально, сначала на одного, потом на другого.
– Показатели торговли были просто результатом случайных сочетаний торговли и технологии. Я сомневаюсь, чтобы это было что-то большее, чем симптом.
Он снова отпил кофе, пытаясь найти правильный способ изложения…
– Изотопный тимоний, – сказал он наконец. – Каждая из систем была источником изотопного тимония. Известно, что в этих звездах он был в значительных количествах. На их планетах он был. В газовых облаках на внешних орбитах он тоже был… У меня есть искушение сказать– уникальныйизотоп тимония, но не могу, потому что информации не хватает.
Закономерность, которую я вижу наиболее четко, заключается в том, что вещество всех этих систем сформировалось в одном и том же катаклизме. Они родились вместе, возможно, при межгалактическом столкновении, которое способствовало образованию данной ветви спирали.