- Ты помнишь, сынок?
Питер молча кивнул.
- Натан сейчас в прошлом, в счастливых воспоминаниях. - Голос женщины сорвался, - Есть ли у нас право возвращать его в настоящее, к боли и ожиданию смерти?
- Безусловно, я подчинюсь вашему решению, Рахиль. Но, учитывая, как настойчиво ваш муж просил меня приехать, стоило бы рискнуть. Обещаю, что мои действия не причинят ему вреда, ни в физическом плане, ни тем более в духовном. Возможно, мне даже удастся немного облегчить его страдания.
На мгновение повисла тишина, которая нарушалась лишь прерывистым бормотанием Натана. Затем Рахиль глубоко вздохнула и расправила плечи.
- Простите, Адам, - произнесла она с видом человека, принявшего решение. - Наверное, он тоже хотел бы этого. Делайте, что считаете нужным. Натан всегда высоко ценил вас. С моей стороны было бы предательством поступить против его воли. Мы доверяли друг другу всю жизнь.
- Спасибо, Рахиль, - с нежной улыбкой Адам взял ее за руку. - Я понимаю, что это решение далось вам нелегко. Оставьте меня с ним на некоторое время наедине. Сейчас мне необходимо максимально сосредоточиться.
- Думаю, маме не помешает глоток свежего воздуха, - произнес Питер, поднимаясь со стула и беря мать за руку, - да и я не прочь... Мы спустимся перекусить. Принести вам что-нибудь, Адам? Кофе или, может быть, чай?
Адам покачал головой.
- Не сейчас, спасибо. Дайте мне минут двадцать-тридцать, хорошо?
- Конечно.
Адам проводил удалявшуюся пару долгим, полным сочувствия взглядом. Затем, чтобы защитить себя от случайных наблюдателей, как бы ненароком задернул штору, отделяющую кровать Натана от остальной части палаты, и придвинулся ближе к изголовью. Понимая, что времени очень мало, Синклер склонился над другом, все еще блуждающим в лабиринте воспоминаний.
Пощупав пульс и бросив взгляд на мерцающие мониторы, Адам достал из внутреннего кармана костюма электрический фонарик размером с карандаш. Он рассчитывал, что направленный луч света быстрее введет Натана в транс, чем обычный фокус с карманными часами, и одновременно привлечет меньше внимания.
Мягко повернув лицо друга к себе, Адам направил луч в один зрачок, затем в другой.
- Натан, - тихонько позвал он, - это Адам Синклер. Слушай меня, Натан, смотри на меня...
Постепенно ритмичный свет и звук голоса сфокусировали блуждающий взгляд профессора.
- Адам... Это ты, Адам? - пробормотал он, пытаясь улыбнуться. - Как приятно видеть тебя... Однако ты седеешь... Вот до чего доводит человека медицина... Чем я могу помочь тебе?
- Нет, друг мой, это я пришел помочь тебе. - Голос Синклера постепенно становился тише. - Сейчас ты должен расслабиться... Попытайся следить за лучом. Видишь его?.. Хорошо... Расслабься... Следи за лучом и слушай меня... Ты плывешь по спокойной реке... Очень спокойной... Хорошо, Натан... Скажи, как ты себя чувствуешь...
Бледные губы лежащего дрогнули, глаза, ловящие ускользающий свет, медленно закрылись.
- Неважно... Голова просто раскалывается... Наверное, подхватил грипп...
- Это не грипп, Натан, - тихонько произнес Синклер. - Сейчас тебе станет легче... Представь, что боль в твоей голове - это шляпа... Очень тугая шляпа... Ты снимаешь шляпу, и боль уходит... Ты плывешь по спокойной реке... Ты погружаешься в тишину и покой... Забудь все проблемы, вокруг только покой... Сними шляпу, Натан...
Он подождал немного, наблюдая за напряженным лицом друга. Мгновение спустя дрожащие веки опустились, и гримаса боли стала медленно разглаживаться.
- Хорошо, Натан, - сказал Синклер, выключая фонарик и пряча его в карман. - Боль ушла. Ты чувствуешь только покой. Ты медленно плывешь...
- Да... плыву...
- Очень хорошо. - Голос Синклера был теперь едва слышнее шепота. Натан, я хочу, чтобы ты представил себе печать. Бронзовую печать со звездой Соломона.