Когда выяснился масштаб произошедшего, настроение испортилось у всех. Я на автомате себе его подняла, заулыбалась, в итоге шеф сбился.
Результаты, должен признать, впечатляют, внимательно разглядывая меня, произнес командор. Ты готова, начинай.
Я не была уверена в том, что готова шел четвертый месяц от старта получения задачи.
Командор, я не уверена начала было я.
Я уверен. Начинай операцию. Это приказ, кадет.
И я покинула базу, на которой жила весь последний год, для того, чтобы начать новую жизнь. Жизнь приманки.
* * *На собственные сбережения я сняла однокомнатную квартирку возле центрального городского парка. И раз уж вырвалась с базы, перешла к следующему этапу выработке ощущения собственной привлекательности. Мне нужно было научиться чувствовать себя красивой. Якорение ощущения прикосновение к шее. Я фиксировала его каждый раз, когда делала укладку в парикмахерской, и смотрела на себя после завершения работы мастера. Фиксировала примеряя очередное купленное платье, фиксировала, когда мне особенно нравился сделанный маникюр, когда выходила из душа, порозовевшая и сияющая.
В эти два состояния отличного настроения и ощущения собственной красоты я научилась переходить автоматически, не задумываясь. Я училась в них жить, ими дышать. Улыбка? Я улыбалась на пробежке, улыбалась в магазине, в салоне красоты, одаривала улыбками всех, гуляя в парке или по городу вечером, забегая в книжный магазин, купаясь. Я улыбалась всегда! Даже когда заставляла себя лечь спать в девять вечера, отчаянно мечтая напиться кофе, нажраться пирожных и завалиться на всю ночь в какую-нибудь аналитическую игру, просто чтобы оторваться по полной.
Но нельзя. Все было нельзя. Я продолжала играть роль девочки-праздника, порхая по городу и заради поддержания легенды бегая в Академию красоты, но не затем, чтобы попасть на популярнейший факультет «Искусства натуры», дабы по завершению годичного курса стать моделью или манекенщицей, о нет, я подала документы на факультет «Искусство терапии», неимоверной хрени на мой профессионально аналитический взгляд, но идеально вписывающийся в образ «девушки-праздника, наивно несущей свет в этот мир».
И мое старание не осталось без внимания. Я получала предложения сходить на свидание до двадцати в день, от самых разных, совершенно незнакомых мужчин, а порой даже женщин, но всем и каждому сияя улыбкой и глядя влюбленными глазам честно сообщала, что не могу, очень готовлюсь к поступлению и вообще вы осознаете, как много значит искусство в нашей жизни?!
Рыбка клюнула на втором месяце моего пребывания в столице.
Я бежала с подругами по спорту, появившимися в моей новой яркой сияющей жизни, и активно пытающихся мне подражать. Было пять часов утра. Городской парк, в котором утренний свет прогонял ночной сумрак, пел голосами тысячи птиц, сиял капельками росы, словно был усыпан бриллиантами, казался самым безопасным местом во всей галактике как вдруг ощущение безопасности испарилось мгновенно.
Я продолжила бежать, улыбаясь еще счастливее, чем прежде, заставила себя бежать все так же, сдерживая отчаянное желание ускориться, предварительно оглядевшись, чтобы оценить уровень опасности.
Но оборачиваться было нельзя, менять поведение так же, и я, рассмеявшись какой-то глупой шутке Сейры, просто продолжила пробежку. Потом мы постояли, весело болтая и разминаясь возле многоэтажки, затем разошлись я в свой дом, девчонки в соседний.
И, лишь оказавшись в квартире и заперев дверь, я кинулась к сейру просмотреть записи с камер. Их на мне находилось шесть штук.
Ощущение опасности посетило лишь при просмотре записи со всего одной боковая камера, встроенная в основание козырька на кепке, зафиксировала даже не мужчину его взгляд. Только взгляд.
Шеф, набрав начальство, позвала я.
Следующие полчаса пока я бегала по квартире из душа на кухню перекусить, чтобы после одеться и помчаться по своему ежедневному кругу, наши анализировали запись.
Перед самым выходом, выслушала вердикт:
Шейри, у нас нет личности.
Как это нет? застыла, всунув одну ногу в туфель, и балансируя другой. Что значит нет? Это центральный парк, шеф, там более полутысячи камер!
Информация, последовавшая за этим, убила:
Его нет ни на одной. Понимаешь? Даже не то, чтобы он потерялся в толпе, в пять утра толпы нет, сама знаешь, он просто не промелькнул ни на одной камере. Кроме вот того взгляда из-за дерева, где кусты лицо прикрывают, у нас ничего нет.