И никогда, ни на минуту, не оставит курятник!
А мы-то съели такую замечательную птицу просто как обыкновенного петуха!
Еще Бретонец сообщил нам, что Иисус, Толстяк и тридцать других вольноотпущенных сидят сейчас в тюрьме в Сен-Лоране, где выясняют, не видел ли кто, как они ошивались возле здания, из которого мы бежали. Араб в карцере жандармерии. Обвиняется в том, что помогал бежать. От двух ударов, которыми мы его оглушили, осталась маленькая шишка.
— Меня-то не тронули, потому как все знают, что я никогда не участвую в подготовке побегов.
И еще он сказал, что Иисус — подонок. Я показал ему лодку, и он воскликнул:
— Вот сука, ведь на верную смерть посылал! Она и часа на воде не продержится. Одна волна — развалится пополам и затонет. Выходить в море на этой посудине — просто самоубийство!
— Тогда что же нам делать?
— Деньги есть?
— Да.
— Ладно, так уж и быть, скажу. И не только скажу, но и помогу. Вы заслужили. Возле деревни не показывайтесь ни в коем случае. Достать приличную лодку можно на Голубином острове. Там живут сотни две прокаженных. Охраны нет, ни один здоровый человек туда носа не сунет, даже врач. Каждый день в восемь утра на остров отправляется лодка с продуктами на сутки. Из больницы передают коробку с лекарствами двум санитарам, тоже из прокаженных, которые ухаживают за больными. Никто не ступает на этот остров — ни охранник, ни ищейка, ни даже священник. Прокаженные живут в маленьких соломенных хижинах, которые они сами построили Есть у них главная хижина, возле нее они собираются. Они разводят кур и уток, тоже идущих им в пищу. Официально им не разрешается продавать что-либо с острова. Но они занимаются подпольной торговлей с Сен-Лораном, Сен-Жаном и с китайцами из Альбины, что в Голландской Гвиане [9] . Среди них есть опасные убийцы. Правда, друг друга они почти не трогают, но немало злодейств совершают во время вылазок с острова, а потом потихоньку возвращаются и скрываются на нем. С этой целью они держат несколько лодок, украденных в ближайшей деревне Владеть лодкой считается здесь самым серьезным преступлением Охрана открывает огонь по любому каноэ, отправляющемуся с Голубиного острова. Поэтому прокаженные наполняют лодки камнями и затапливают их. А когда она понадобится — ныряют, выбирают камни, и лодка всплывает. Кого там только нет, на этом острове: люди всех цветов кожи и всех национальностей, из разных уголков Франции. Короче: свою лодку вы можете использовать только на реке, да и то не перегружая. Для моря надо найти другую, а найти ее можно только на Голубином острове.
— Но как это сделать?
— Сейчас скажу. Поеду с вами по реке, пока не покажется остров. Сами не найдете, тут легко заблудиться. Это примерно в ста пятидесяти километрах от устья. Так что придется подниматься вверх по течению. Я подвезу вас поближе, а потом пересяду в свое каноэ, мы его сзади привяжем. Ну а уж там, на острове, разбирайтесь сами.
— А чего ты не хочешь пойти с нами?
— Боже упаси! — воскликнул Бретонец. — Один раз я ступил на эту землю, на пристань, куда причаливают лодки. Всего раз. Это было днем, и того, что я увидел, более чем достаточно. Нет, Папи, никогда в жизни я не сунусь больше на этот остров! Не в силах скрыть отвращение при виде этих людей. Только испорчу все дело.
— Так когда мы едем?
— Ночью.
— А сколько сейчас, Бретонец?
— Три.
— Ладно, тогда я немного посплю.
— Нет, сперва надо загрузить в лодку все барахло.
— Не надо. Я поеду в пустой лодке, а потом вернусь за Клозио. Пусть сидит и сторожит вещи,
— Это невозможно. Сам ты никогда не найдешь это место, даже средь бела дня. Тем более что днем по реке плыть ни в коем случае нельзя. Вас продолжают разыскивать, так что об этом и думать нечего. На реке очень опасно.
Настал вечер.