Однако для многих из нас совсем другое стало главным на пути в Москву. Почти каждый вечер, когда затихала общая жизнь, из купе начинали как-то незаметно исчезать пара за парой и занимать места в тамбурах. Да, вот так начинались романтические истории и складывались союзы, многие на всю жизнь, а иные на год-два. Среди тех, что «на всю жизнь» был и роман Саши Балдина с Таней Левиной. Тогда мы с ним были, так сказать, «соседями»: он с Таней, а я со своей девушкой Нэлкой стояли у распахнутых дверей тамбура с разных сторон. Прямо к нам врывался горячий ветер пустыни с терпкими ароматами полыни и чабреца, мелькали загадочные огоньки редких полустанков, а сверху надо всем царствовала черная чаша южного неба, усыпанная бесчисленным множеством звездных огоньков. Конечно, совершенно бессмысленно пытаться воспроизвести наши тогдашние разговоры дело ведь было не в словах, а в тех чистейших и искренних чувствах, для выражения которых никаких особых слов и не требовалось.
Почему я, собственно, решил упомянуть всю эту романтику, столь обычную, почти банальную, для юношей и девушек нашего возраста? Пожалуй, более всего из-за необычности обстоятельств, когда все это происходило. Напомню прежде всего, что та психологическая нагрузка, те испытания, которые выпали на нашу долю в горах, глубоко травмировали всех нас и, в особенности, членов спасательной команды. Нам нелегко давалось возвращение к нормальной живой жизни. В таком состоянии человек очень восприимчив ко всем проявлениям сочувствия и симпатии. Конечно, все старались нас всячески обихаживать, и это было действительно трогательно. Но совершенно по-особенному смотрели на уцелевших спасателей наши девушки, видимо, интуитивно понимавшие, насколько мы были внутренне опустошены всем происшедшим и с какой остротой нуждались в душевной теплоте и участии.
Я на всю жизнь запомнил самый момент возвращения нашего спасательного отряда в лагерь экспедиции. Тогда я ни с кем не мог общаться вообще и хотелось только одного поскорее забраться в палатку и никого не видеть. Но в это самое время ко мне подошла одна из встречавших нас девушек, как-то по-особенному посмотрела мне в глаза, на мгновение задержала мою руку в своей, и меня, как будто ударило током, и это не метафора, это почти физиологическое ощущение осталось во мне очень надолго. Девушку эту все звали Нэлкой. С ней мы были знакомы уже года два, ходили в походы в горах и по Подмосковью, доводилось даже спать вместе в общем спальном мешке, но не было при этом ничего, кроме товарищеских отношений. И тут такая мгновенная перемена! Поразительная для меня еще и потому, что я вообще считал себя черствым уродом, неспособным к подобного рода эмоциям. После того дня все последующие недели сворачивания работы экспедиции, возвращения в Душанбе и далее в Москву проходили для меня в каком-то полусне или сладком угаре возврата в жизнь.
В другом месте у меня еще будет возможность продолжить рассказ о том, как дальше протекал мой роман, а сейчас мне хотелось только сказать, что в тот сезон горы послужили не только первопричиной всех наших бед, но и источником высшей радости, сопряженной с необычайно высоким эмоциональным накалом.
Горы это активный отдых или часть нашей жизни?
Когда после первого курса университета я впервые оказался в горах в лагере «Алибек», мне даже в голову не могло прийти, насколько серьезным окажется этот шаг в моей жизни. Те двадцать дней, что я провел в альплагере как новичок, изначально казались просто прекрасным времяпрепровождением в кругу таких же юных балбесов на фоне волшебной панорамы гор. Но как-то совсем незаметно на меня начала действовать сама атмосфера вольной жизни в горах, какое-то состояние общей влюбленности в недоступный мир горных вершин, в фантастические краски рассветов и закатов, в морозную свежесть воздуха ранним утром и освежающую прохладу вечеров после жаркого дня все это удивительным образом настраивало на особый душевный лад. Вот тогда-то я и понял, что мне мало быть просто гостем, получающим чисто эстетическое наслаждение от завораживающей привлекательности линий горных склонов, скал и ледников, голубизны озер и непрерывного шума горных потоков. Я должен стать допущенным в этот волшебный мир, стать здесь таким же своим, как те инструктора, полубоги в наших глазах, что обучали нас начальным премудростям горовосхождений.