Как вспоминал Е.И., день 7-го мая был особенно насыщен событиями. Он начался со встречи первой четверки победителей Эвереста. Событие, безусловно, знаменательное, но омраченное видом рук Мысловского, забинтованных наподобие культей Эверест не упустил случая получить жертвоприношение за допуск на вершину.
А днем состоялся разговор Тамма с Катманду, с представителем Центра А. Калимулиным, который, после приветствий и поздравлений с уже достигнутыми успехами, передал настойчивое пожелание «хорошо все закончить». Женя ответил на это, что они уже отменили выход еще одной группы, а «что касается групп, которые уже на маршруте, то они продолжат восхождение и закончат начатое дело. Повторяю закончат». Потом Калимулин передал сводку погоды на завтра (довольно тревожную!) и закончил все словами: «по-видимому, ребятам будет тяжело. Поэтому подумайте еще раз, как быть с ними». И получил ответ от Тамма: «Ясно, ясно. Будет тяжело, ничего не поделаешь это альпинизм».
В тот момент основное, что беспокоило Тамма, это не прогноз на завтра, а состояние погоды наверху, к вечеру 7-го. Тогда в 17.00 Казбек Валиев сообщил, что они с Хрищатым предприняли повторную попытку взойти на Эверест. И после этого эфир надолго затих и ни в один из обусловленных сеансов связи (в 21.00, 22.00, 23.00 и 1.00) ни единого звука от этой двойки вниз не доносилось. Около двух часов ночи, кто-то вызывал Базу, но слышимости не было. Так что, день был трудный, а ночка еще труднее!
Только под утро, в начале шестого на связь вышел Ильинский из пятого лагеря, сообщивший, что ребята еще не вернулись и связи с ними так и не было. С Ильинским условились, что его двойка собирается и выходит наверх. Сборы у них протекали довольно медленно (по мнению Тамма), и лишь к восьми Эрик сообщил, что они готовы выходить. И чуть позднее он же: «Да вот они, уже около палатки. Сейчас с ними чай попьем, да мы, наверное, наверх пойдем». Но тут разговор приобрел совсем иную и несколько неожиданную окраску
Тамм: «Нет. Это вы подождите. Через полчаса, когда разберетесь в каком они состоянии, выходите на связь. Возможно им нужна будет Ваша помощь».
Ильинский: «Ну конечно, если им надо помогать, то вопрос будет решен однозначно».
Тамм: «А обморожения есть?
Ильинский: «Есть, незначительные».
Тамм: «Вот Свет Петрович спрашивает: обморожения чего? Пальцы на руках или ногах?».
Ильинский: «Ну, пальцы на руках. Незначительные. Ну, волдыри есть. Изменения цвета нет».
Для Жени эта скупая информация как-то сама собой наложилась на картину последствий обморожений у Эдика, которую он видел накануне, дополненную рассказами о том, каково было ему спускаться с такими руками. Поэтому не приходится удивляться тому, что последовало за тем диалогом:
Тамм: «Понял Значит так, сейчас, после 16 часов работы сразу сваливать их вниз. Они сгоряча работать смогут, даже если у них там волдыри По веревкам там перецепляться надо бесконечно Так что, давайте сваливайте вниз вместе. Вы их сопровождаете».
Ильинский: «Ну понял Вас, понял. Одним словом, мы больше уже не лезем на гору. Так?
Тамм: «Да, да! Вы сопровождаете ребят вниз это распоряжение Понимаю, что Вы стремитесь наверх. Но ребят одних сейчас отпускать нельзя»
Естественно, что Eрванд Тихонович Ильинский был очень раздосадован. Хотя и Казбек, и Валера пытались убедить Тамма в том, что им никакая помощь не требуется, и они вполне смогут спуститься самостоятельно, Е.И. остался непреклонным. Это выглядело так, как будто бы он осознал (точнее, интуитивно почувствовал), что уже выбрал всю меру допустимого риска для экспедиции, и настал тот самый случай, когда перестраховка была просто необходима! Честь и хвала Ерванду Тихоновичу, который нашел в себе мужество отказаться от уже близкой вершины Эвереста с тем, чтобы обеспечить полную безопасность спуска для своих друзей.
Итак, к полудню 8-го мая картина, казалось бы, полностью прояснилась: четверка Ильинский, Чепчев, Валиев, Хрищатый спускаются вниз, тройка Хомутова поднимается наверх в четвертый лагерь с тем, чтобы в следующие два дня завершить восхождение. Но эти планы пришлось кардинально поменять из-за вмешательства неких «Высших сил» (?).
Расскажу обо всем по порядку. Днем того же дня во время обычной радиосвязи с Катманду представитель Центра Калимулин передал телеграмму руководства персонально для Е. И. Тамма, в которой говорилось: «В связи с ухудшением погоды в районе Эвереста и полным выполнением задания экспедиции считаем необходимым исключить всякий риск и прекратить штурм вершины остальными спортсменами». Вот как описывается этот драматический момент Е. И. Таммом: «Попытки обсуждать целесообразность такого шага решительно пресекались Калимулиным ссылками на то, что решение принято руководством и его надо исполнять. На прямой вопрос, что же все-таки это за инстанции, он не ответил». Вопрос Жени был поразительно (или нарочито?) наивным: для всех советских людей такие анонимные слова, как «инстанции» или «руководство», могли означать лишь одно: Центральный комитет КПСС в лице кого-либо из его членов, распоряжения которых следовало исполнять беспрекословно.