Но помимо множества задач технического характера, существовали еще совсем другие, так сказать, «человеческие проблемы», среди которых следует назвать, прежде всего, следующую: каким образом сделать управляемую команду из пары десятков отобранных спортсменов, каждый из которых входил в элиту элит профессиональных альпинистов и с достаточным основанием мог считать и считал себя компетентным лидером. Эти сильные ребята в составе сборных команд привыкли быть индивидуалистами, что называется, «личниками», которые в первую очередь старались заботиться о себе и своих интересах, а здесь их надо было перенастроить на коллективную работу, где главное это достижение общей цели и лишь во вторую очередь удовлетворение собственных амбиций.
Изначально список кандидатов в экспедицию включал более 60 человек, из которых необходимо было отобрать 1820 человек основного состава плюс несколько запасных. Сравнительно несложно было сделать селекцию на основании объективных показателей: к примеру, у кого больше восхождений по сложнейшим маршрутам на вершины высотой более 7000 м, что нетрудно было дополнить данными по состоянию здоровья и результатам многочисленных тестов на разнообразных стендах. Гораздо сложнее было ответить на вопросы о совместимости членов команды и об их способности исполнять работу, необходимую для успеха команды в целом, даже с ущербом для личных интересов. Формализовать эти вопросы невозможно в принципе и единственный путь получить более-менее адекватные ответы это использовать критерии «гамбургского счета». Именно руководствуясь этими критериями, Тренерский совет на самой последней стадии подготовки отчислил из команды несколько сильнейших кандидатов, что вызывало немало недоуменных вопросов среди альпинистской общественности.
Хотя Евгений Игоревич был с самого начала утвержден Федерацией альпинизма в качестве начальника экспедиции, это вовсе не означало, что он пользовался единодушной поддержкой среди спортивного руководства. Интриги, подметные письма, прямая клевета все это было и, конечно, затрудняло работу. Но Женя знал, на что шел, старался не отвлекаться на подковерные интриги, упорно делал свое дело, и к концу подготовительного периода он достиг главного признания его безусловного авторитета и старшинства всеми участниками экспедиции.
«Шесть дней в мае», с 4-го по 9-ое мая эти дни Е.И. выделил, как ключевые в своем рассказе об экспедиции. Что же реально происходило в это время?
С самого раннего утра 4-го мая в базовом лагере все напряженно следили за тем, что делается на самом верху Эвереста. По плану в этот день должна была состояться первая попытка достичь вершины Эвереста силами ударной двойки, Эдик Мысловский и Володя Балыбердин (Бэл). Их путь начался 27-го апреля, когда они вышли из базового лагеря на леднике Кхумбу с тем, чтобы через несколько дней добраться до лагеря IV на высоте 8300 м. Далее им предстояло проложить путь до выхода на Западный гребень и установить там последний лагерь V (8520 м), что и было выполнено 3-го мая. На следующий день на утренней связи Бэл сообщил Тамму, что они выходят наверх. После этого рация надолго замолчала, и в базовом лагере воцарилось тревожное ожидание.
Нам трудно себе представить, какие чувства испытывали те, кто был тогда, так сказать, на острие копья, приближаясь к заветной вершине Эвереста. По тем немногим словам, что сохранились в их записках, и главное, по их тону, можно судить, что они смертельно устали и не испытывали ничего похожего на эмоциональный подъем от мысли, что вот наступил последний решающий день, когда они вот-вот могут достичь цели своей альпинистской жизни. На самом деле, просто безумно хотелось, чтобы поскорее настал тот момент, когда им более не надо будет идти вверх и закончатся их затянувшиеся испытания Горой.
Но путь до вершины показался им невероятно длинным слишком много было потрачено сил за предыдущую неделю. Временами казалось, что никогда не будет конца этому чертовому гребню. Почти восемь часов восходители не выходили на связь, но вот где-то около 14 часов по рации послышался голос Бэла, который звучал совершенно необычно: «Евгений Игоревич, идем и идем вверх, каждый пупырь принимаем за вершину, а за ним открывается новый. Когда же, наконец, все кончится?». И вдруг, через какие-то полчаса, тот же усталый голос Бэла запросил Тамма: «Впечатление такое, что дальше все идет вниз. Как Вы думаете, это Вершина?».