Уважительно замолчав, класс обдумывает эту восхитительно кровожадную мысль, но мисс Чайлс хмурится.
- Вообще-то удалять людей из этого мира путём убийства или исчезновения - ужасная идея. Как и что бы то ни было взрывать.
- А как же Хиросима и Нагасаки? - спрашивает Нэнси Риордан. - По-вашему, взрывать их тоже было плохо?
Мисс Чайлс теряется.
- Нет, не совсем, но подумай о тех невинных, которые погибли при бомбардировке. О женщинах и детях. О младенцах. А радиация! От неё погибло ещё больше народу.
- Это понятно, - парирует Джои Лоренс, - но мой дед воевал с япошками на Гуадалканале и Тараве, и многие его сослуживцы там погибли. Говорит, что сам он выжил только чудом. Дед считает, что благодаря тем двум бомбам нам не пришлось вторгаться в Японию. Говорит, вторжение обошлось бы нам ещё в миллион погибших.
Убийства и исчезновения отходят на второй план, но Гвенди не против. Она слушает, затаив дыхание.
- Интересное замечание, - говорит мисс Чайлс. - Ребята, что вы думаете? Вы бы смогли разбомбить то или иное место, зная, что погибнут невинные? И если да, то какое именно?
Обсуждение идёт до конца урока. Генри Дюссо считает, что можно было разбомбить Ханой, чтобы раз и навсегда разделаться с Хо Ши Мином и закончить войну во Вьетнаме. Многие с ним соглашаются. По мнению Джинни Брукс неплохо бы стереть с лица земли Россию. Минди Эллертон предлагает уничтожить Китай: по словам её папы, китайцы хотят развязать ядерную войну, потому что их много. Фрэнки Стоун не прочь избавиться от гетто, в которых «чёрные торгуют дурью и убивают копов».
Когда после уроков Гвенди выкатывает велик со стоянки, к ней подходит мисс Чайлс.
- Хочу поблагодарить тебя за вопрос, - улыбается она. - Меня он поначалу немного обескуражил, но дискуссия получилась на редкость интересной и бурной. По-моему, поучаствовали все, кроме тебя. Странно - ведь вопрос задала именно ты. А тебе бы хотелось что-нибудь взорвать, будь у тебя такая возможность? Или м-м-м избавиться от кого-нибудь?
Гвенди отвечает улыбкой на улыбку.
- Не знаю. Потому и спросила.
- Хорошо, что такой кнопки не существует, - говорит мисс Чайлс.
- Почему же? У Никсона она есть. И у Брежнева. И ещё кое у кого.
Преподав мисс Чайлс урок - не истории, а текущего положения в мире, - Гвенди уезжает на велосипеде, из которого она вот-вот вырастет.
5
В июне 1975-го Гвенди перестаёт носить очки.
Миссис Питерсон увещевает её:
- Я знаю, что в твоём возрасте девочки начинают интересоваться мальчиками, но все эти разговоры, что мальчики не любят очкариков, - не говори папе, что я так сказала, - полная лажа. На самом деле, Гвенни, мальчики любят всех, кто в юбках, и ты в любом случае для этого слишком мала.
- Мам, сколько тебе было лет, когда ты в первый раз поцеловалась?
- Шестнадцать, - без колебаний отвечает миссис Питерсон. На самом деле ей было одиннадцать, когда она поцеловалась с Джорджи Маклелландом на чердаке маклелландовского амбара. Ох и оторвались они тогда! - И, Гвенди, ты очень хорошенькая, хоть в очках, хоть без.
- Спасибо, конечно, - отвечает Гвенди, - но я правда без них вижу лучше. У меня теперь от них болят глаза.
Миссис Питерсон не верит ей и везёт дочь к доктору Эмерсону, местному оптометристу. Тот тоже ей не верит пока Гвенди не отдаёт ему очки и не прочитывает всю таблицу сверху донизу.
- Кто бы мог подумать! - говорит он. - Я слышал о таких случаях, но это большая редкость. Наверно, ты ешь много морковки, Гвенди.
- Да, наверное, дело в этом, - улыбается она и думает: «Это из-за шоколадных зверюшек. Из-за волшебных шоколадных зверюшек, которые никогда не закончатся».
6
Мысли о том, как бы кто-нибудь не нашёл или не украл шкатулку, - постоянный фон в голове Гвенди, но они не становятся главным в её жизни - никоим образом. Она полагает, что это одна из причин, почему мистер Феррис вручил пульт именно ей. Почему он сказал, что она - то, что надо.
Она хорошо учится, у неё большая роль в спектакле, который ставит восьмой класс (и она не забывает ни единой реплики), она продолжает бегать кроссы. Кросс - это самое лучшее; прилив адреналина заставляет её беспокойство уйти даже с заднего плана. Иногда она злится на мистера Ферриса за то, что тот повесил на неё такую ответственность, но чаще всего - нет. Как он и сказал ей, шкатулка дарит подарки. Малая компенсация, сказал он, но Гвенди так не кажется. Память у неё улучшилась, ей больше не хочется слопать всё, что есть в холодильнике, зрение у неё стало идеальным, она может бегать быстрее ветра, и это ещё не всё. Мама назвала её очень хорошенькой, но Олив, подруга Гвенди, готова пойти ещё дальше.