На мне все же не скафандр, а спасательный противоперегрузочный комбинезон. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы. И все равно это лучше, чем живым войти в плотные слои атмосферы и заживо сгореть. Итого, два большущих минуса против одного маленького плюса. Что еще? Плюс – я стал первым человеком, который катапультировался в космосе. Утешает весьма слабо. И у меня будет самая роскошная кремация. Как потом напишут в учебниках: "И его пепел рассеялся над Землей". Это еще меньше утешает. – Притянутый к креслу ремнями человек со скоростью более семи километров в секунду огибал Землю. – Хотя бы кресло стабилизировалось. Тогда можно свое самолюбие напоследок потешить – сижу как на троне, а под ногами вся планета. А так как циркач кручусь у всей Земли на виду. Кстати, они там меня уже вычислили?»
Земля безмолвствовала.
Легкий морозец пробился через комбинезон.
«А я замерзаю быстрее, чем думал. Через два часа буду не живей мороженой свинины. Или говядины. Что не принципиально. Если, конечно, раньше не войду в плотные слои атмосферы и не сгорю. Борись, Борис».
– «Пчела-один». Я «Улей». Как слышишь? – наконец вновь вышла на связь Земля.
– «Улей». Я «Пчела-один». Вас слышу. Чем порадуете?
– Пока, к сожалению, особенно нечем. Твоя аварийная радиостанция работает на средних волнах. Поэтому по радиосигналу привязать тебя сложно. Отобрано шесть объектов примерно одинаковых с тобой размеров. Но понять, какой из них ты, пока невозможно. Вот выйдешь на освещенную сторону Земли, тогда без проблем.
– Извини, «Улей». Но ничем помочь вам не могу. Если даже помашу ручкой.
Прошло двадцать минут после аварии.
Впереди, из-за горизонта, ударили яркие лучи – скоро кресло с Борисом окажется на освещенной стороне Земли.
«О, пожалуй, я не замерзну. Я просто поджарюсь. По-моему, это тот случай, когда мороженая свинина предпочтительней зажаренной отбивной».
– Мы тут экстренно прокачиваем вариант с запуском спасательной ракеты.
– Не надо и прокачивать. У меня тут кислорода, – Борис взглянул на часы, – примерно на два с половиной часа. Если, правда, раньше не поджарюсь. Я примерно через полчаса перейду через терминатор. Но за участие все равно спасибо.
– Не отчаивайся. Не все шансы потеряны. Через полчаса вновь выйдем на связь. – Земля как-то скороговоркой, скомканно произнесла последнюю фразу и отключилась.
«Что ж, я понимаю оператора с Земли. Утешать и подбадривать неизбежного покойника – занятие не из самых приятных. А о каких шести объектах говорил "Улей"? Они должны быть где-то рядом, все с одного места вылетели». Борис закрутил головой во все стороны. Если не считать звезд, Земли и Луны, то ничего нового он не обнаружил.
«Если бы я хотя бы не вращался. Трудно сосредоточиться на одном секторе неба. Хотя если бы даже заметил, что это бы мне дало? А если Игорь жив? Ведь мог у него просто поломаться передатчик? Вполне мог». Борис вновь завертел головой.
Впереди, кажется у самого горизонта, вроде бы что-то блеснуло в лучах солнца.
«Показалось? Да и слишком далеко. Наверное, все же показалось». Как ни поворачивал Борис голову, посмотреть туда, где он увидел отблеск, не получалось. Кресло, совершая оборот, повернулось к тому направлению спинкой. Он ждал томительные две минуты, когда его маленькое кресло-планетка вновь займет нужное положение. И вновь взгляд направлен к горизонту.
«Ничего нет. Значит, все же показалось. Нет, стоп. Надо же смотреть чуть выше и правее созвездия Водолея. Есть! Точно есть! Там точно что-то есть! Но это не может быть обломок ракетоплана. Слишком далеко. Это же пара сотен километров. Тогда это спутник». Мозг мгновенно решил задачку сложности два плюс два.
– «Улей». Я «Пчела-один». Как слышите?
– «Пчела-один». Я «Улей», – тут же откликнулась Земля.