С гиканьем, как дети в игре, они слетали на реи, цепляясь за первую попавшуюся под руку оснастку.
Один с ловкостью обезьяны вспрыгнул на гафель грот-мачты ниже салинга. Помощник Хити с проклятием метнул ручной гарпун и прошил пирата насквозь.
— Отставить! — рявкнул Хити. — Гарпуны нам еще нужны!
Руори оценил ситуацию. Дирижабль с подветренной стороны продолжал маневрировать, обходя товарища, котором ветер сносил к левому борту. Руори поднял мегафон ко рту, и его голос, пройдя через усилитель на солнечных батареях, громом раскатился над кораблем:
— Слушай меня! Сожгите второй дирижабль, не давайте ему бросить крючья! Рубите тросы, отбивайте атаку абордажной команды!
— Стрелять? — спросил Хити. — Лучшей позиции у меня не будет.
— Стреляй!
Гарпунер нажал на спуск катапульты. С рокотом распрямилась пружина. Зазубренная стальная мачта пробила днище гондолы и крепко застряла во внутренних планках.
— Накручивай! — рявкнул Хити. Ем огромные, как у гориллы, ладони уже сжимали рукоять коленчатого вала. Двое его помощников как-то умудрились пристроиться рядом и помогали.
Руори соскользнул по футоксным вантам и прыгнул на кафель. Здесь приземлился один небоход, второй следовал за ним, еще двое скользили по тросу. Пират, босоногий и ловкий, балансировал на брусе не хуже любом матроса. Он обнажил меч. Руори нырком ушел от просвистевшей над головой стали, рукой поймал кренгельс-кольцо и завис, рубанув абордажный трос топориком. Пират сделал новый выпад. Руори вспомнил Трезу, наотмашь полоснул лезвием топора по лицу пирата и пинком послал противника вниз на палубу. Потом снова ударил по тросу. Крученые кожаные волокна были прочны, но и топор был очень острый. Наконец трос змеей полетел в сторону. Освободившийся гафель едва не выдернул пальцы Руори из суставов. Второй небоход сорвался, ударился о надстройку внизу и остался лежать в ореоле красных брызг. Скользившие по тросу двое пиратов остановить падение не смогли. Один упал в море, второго расплющило о мачту.
Руори занял надежную позицию верхом на гафеле и перевел дух. Легкие жгло. На вантах, перекладинах, внизу на палубе кипел бой.
Расстояние до второго дирижабля становилось все меньше.
С кормы запустили змея. Корабль шел против ветра, и поток воздуха, подхватив коробку змея, поднял его над кормой. Атель пропел команду и переложил штурвал. Несмотря на бремя прицепившегося дирижабля, «Дельфин» послушно подчинился рулю. Змей был уже высоко, и по шнуру побежали «письма» — горящие кусочки бумаги.
Пропитанный китовым жиром змей вспыхнул.
В этот момент дирижабль повело в сторону, и пороховой заряд змея взорвался внезапно и напрасно, не причинив воздушному кораблю вреда. Атель в сердцах выругался. «Дельфин» лег на новый галс. Второй змей, уже запущенный и уже горящий, попал в цель. Заряд сдетонировал.
Из пробоины в баллоне дирижабля ударил горящий водород. Взрыва не произошло, просто дирижабль оказался в венке лепестков пламени. В слепящем солнечном свете пламя казалось бледным. Появился дым — это загорелся разделяющий газовые ячейки пластик. Словно усталый метеор, пылающий дирижабль медленно ушел к волнам.
Товарищам погибшего экипажа на первом дирижабле не оставалось выбора, только как перерезать оставшиеся абордажные тросы и оставить десант на произвол судьбы. Их капитан не знал, что на «Дельфине» было только два змея. Пару раз с дирижабля ударили в отместку из катапульт, потом ветер быстро понес его к корме. Маурийский парусник, выпрямившись, закачался на ровном киле.
Враг мог планировать новую атаку или решил отступить. Руори не устраивало ни первое, ни второе. Он поднял мегафон:
— К лебедкам! Подтягивайте мерзавцев! — И он полетел по вантам вниз на палубу, где еще кипело сражение.