Он был старинной работы, возможно, один из тех, что он сам привозил еще в те дни, когда работал в отделе по спасению имущества. С тех пор не прошло и десяти лет.
Ему не удалось сразу же соединиться с оператором — линия была занята. Ожидая, когда она освободится, Дивер слышал, что происходит в соседней комнате.
— Вот лицензия нашей семьи на коммерческую деятельность, выданная в Зарахемле,— говорил Тули.— Если вы найдете нас в базе данных по коммерческой деятельности...
— Заполните эти бланки, — оборвал его секретарь.
— Но у нас есть лицензия государства Дезерет, сэр, — возразил ему Тули. Он говорил по-прежнему вежливо и робко.
Ответа не последовало. Подавшись вперед, Дивер увидел, что Тули сидит, заполняя бланки. Дивер понял, почему он это делает, все правильно — чтобы уладить дело, нужно было уступить. Так секретарь доказал, что он здесь главный. Так он поставил этих бродячих комедиантов на место и дал понять, что у них здесь нет никаких прав. Поэтому Тули придется заполнять бланки, но как только он уйдет, секретарь заглянет в базу данных о коммерческой деятельности, найдет там их лицензию и порвет бланки. А может быть, он просмотрит каждую строчку бланков, чтобы найти в них несоответствия или ошибки и тем самым получить основания вышвырнуть труппу из Хэтчвилла. Это было бы несправедливо. Ведь у семейства Аалей хватало забот и без этого стриженого, чистенького лизоблюда, который сидел в кабинете мэра.
На какое-то мгновение Дивера ослепил гнев, точно такой же, как тот, что он испытал сегодня утром, когда Маршалл, положив руку ему на плечо, назвал его сынком. Его руки задрожали, и он стал нервно переминаться, словно собрался пуститься в пляс или начать биться в судорогах. Или ударить этого дорвавшегося до власти ублюдка прямо в лицо и сломать ему нос, пустить ему кровь так, чтобы он весь выпачкался в собственной крови, размазать ее по его волосам и одежде. Тогда в следующий раз он не будет поступать так дурно, поскольку пятна на его рубашке напомнят ему о том, что не надо доводить людей до ручки, иначе однажды их терпению придет конец, и они покажут тебе, чего стоит вся твоя власть...
Но вскоре Дивер обуздал свой гнев и успокоился. Вокруг было полно таких вот доморощенных скотов, выполняющих административную работу на добровольных началах, и этот секретарь был еще не самым худшим из них. Тули правильно сделал, что смирился и дал этому гаду ощутить собственную значимость. Он позволил ему одержать победу сейчас, чтобы потом его семья одержала более крупную победу. Потому что когда они уедут из этого города, Аали так и останутся собой, они по-прежнему будут единой семьей, тогда как этот секретарь лишится всякой власти над ними. Возможность уехать в любой момент, когда пожелаешь — вот что такое настоящая свобода. Она была понятна Диверу, поскольку только такой свободой он обладал и только ее всегда желал.
Он наконец дозвонился до оператора, представился ему и сказал, с кем он хочет поговорить и почему. Оператор, как всегда в таких случаях, с помощью компьютера убедился в том, что Дивер на самом деле конный рейнджер и поэтому имеет право на неограниченное количество звонков в региональную штаб-квартиру, расположенную в Моабе. После этого он наконец соединил его с Моабом. Там трубку взял постоянный диспетчер Мич.
— Взял соскобы? — спросил Мич.
— Да.
— Молодец, Возвращайся.
— Как скоро?
— Не так скоро, чтобы платить за скорость. Воспользуйся попуткой. И не спеши.
— Два-три дня тебя устроят?
— Тебе некуда спешить. Если не считать того, что у меня здесь лежит бумага, в которой тебе разрешают подать заявление о приеме в состав всадников Ройала.
— Какого черта ты сразу мне об этом не сказал, жопа с ручкой!? — крикнул Дивер в трубку. Он целых три года находился в предварительном списке.