— Так как вы их называете? — повторил он свой вопрос.
— Если я скажу, меня вышвырнут из школы,— сказал ЛаВон.— Вы хотите, чтобы меня вышвырнули из школы?
— Вы ведь обвиняете их в прелюбодействе с домашним скотом, верно?
Кто-то хихикнул.
— Да, сэр, — сказал ЛаВон. — Мы называем их скотоложцами, сэр.
Пока они смеялись, Карпентер ударил по клавишам. В наступившей тишине снова зазвучал металлический голос.
— Хлеб, которым вы питаетесь, произрастает на созданной ими почве, а навоз их домашнего скота, которым удобрена эта почва, в конечном счете способствует укреплению ваших тел. Без первопроходцев вы бы прозябали на берегах Мормонского моря, питаясь рыбой и запивая ее чаем из полыни. Не забывайте об этом. — Произнося свою речь, он постепенно уменьшал громкость синтезатора, поэтому чтобы услышать последние его слова, им пришлось напрягать слух.
Затем он возобновил свою лекцию.
— Вслед за первопроходцами пришли ваши матери и отцы. Они стали высаживать сельскохозяйственные культуры в том порядке, который был рекомендован учеными: два ряда яблонь, за ними шесть метров пшеницы, потом шесть метров кукурузы, затем шесть метров огурцов и так далее. Год за годом обрабатывая все новые и новые шестиметровые куски почвы, они следовали за первопроходцами, осваивая новые участки земли и производя все больше продовольствия. Если бы вы выращивали не то, что вам рекомендовали ученые, и не собирали бы урожай в установленные сроки, а в случае необходимости не работали бы на полях плечом к плечу, то растения бы погибли, а дожди их просто бы смыли. Что вы сказали бы о фермере, который не занимается своим трудом или увиливает от работы?
— Что он настоящий подонок, — ответил кто-то из учеников.
— Дерьмо он, вот кто, — добавил другой.
— Чтобы сделать эту землю плодородной, ее нужно планомерно возделывать в течение восемнадцати лет. Только тогда ваша семья сможет позволить себе роскошь решать, какую культуру выращивать. Только тогда вы сможете либо работать с ленцой, либо трудиться в поте лица, чтобы получить прибыль. Тогда некоторые из вас разбогатеют, а другие станут бедняками. Но сегодня мы все делаем вместе, прилагая равные усилия, и поровну делим плоды нашего труда.
ЛаВон что-то пробормотал.
— Вы что-то сказали, ЛаВон? — спросил Карпентер. Он заставил компьютер говорить очень громко. Это напугало детей.
— Ничего, — сказал ЛаВон.
— Вы сказали: «Кроме учителей».
— А хоть бы и сказал, так что из того?
— Вы правы,— согласился Карпентер,— учителя, в отличие от ваших родителей, не сеют и не пашут. Учителям надлежит возделывать гораздо более бесплодную почву, и чаще всего те немногие семена, которые мы посеяли, смывает первый же весенний ливень. Вы — живое доказательство тщетности нашего труда. Но мы стараемся, мистер Дженсен, несмотря на всю абсурдность наших усилий. Мы можем продолжать?
ЛаВон кивнул головой. Его лицо покраснело. Карпентер был удовлетворен. Этот мальчик еще не совсем безнадежен — он еще может испытывать чувство стыда за то, что упрекнул человека в том, как тот зарабатывает на жизнь.
— Некоторые из вас, — продолжал учитель, — считают, что должны получать большее вознаграждение за проделанную вместе со всеми работу. Это те, кто крадет из общего амбара и продает плоды совместного труда. На черном рынке хорошо платят за краденое зерно, и эти воры богатеют. Когда они достаточно разбогатеют, то смогут, покинув пустынные земли, вернуться в города, расположенные на плоскогорьях. Их жены будут носить красивую одежду, своим сыновьям они купят часы, а их дочери получат собственные земельные участки и выгодно выйдут замуж.