Картуз внутри ствола дырявили, подсыпали в запальное отверстие мелкого пороха, тут же подносили пальник и зажимали уши. Орудие грозно рявкало.
Наконец сверху прибежал лейтенант Динц. Засвистел, замахал руками. Пальба смолкла. Чуть позже по трапу спустились Чимболда и Меко. Оба вспотевшие, запаленные, пахнущие порохом.
— Идите на палубу, там помощь нужна, — отдуваясь, сказал Чимболда. Наша смена наступила.
— Кто же это напал, Бурхан?
— Да кто ж тут может напасть? Ушкуйники, конечно. Золото они, знаешь ли, нюхом чуют. А может, и донес кто.
— Отбились?
— Да, уже кончилось все. Только один скампавей за нас и зацепился. На свою беду! Остальные промахнулись. Хвала аллаху, не рассчитали разбойнички. Очень уж быстро «Гримальд» плавает...
В трюм вели раненых. Справа за кормой пылало судно. На его фоне четко выделялся долговязый силуэт в плаще. Иржи почувствовал большое облегчение от того, что капитан жив и находится на своем месте.
Свет пожара отражался от парусов и падал на палубу «Гримальда». А на палубе темными мешками валялись тела. У одного в такт качке шевелилась голова с острой, задранной к небу бородой. От борта к борту, позванивая, перекатывалось выроненное оружие. На крышке люка у грот-мачты кому-то перевязывали ногу ослепительно белым бинтом
Несмотря на темноту, было поднято много парусов, а на верхних реях висели матросы и распускали дополнительные. Корвет быстро плыл мимо лесистого берега. Ни один огонек не проблескивал среди деревьев. Иржи вспомнил, что накануне кто-то из матросов называл Южный Муром безлюдными чащобами. Так оно и было, если не считать ушкуйников людьми.
— Ну, чего стоите? — хмуро спросил Паттени.
— А что делать?
— Берите вот этого за руки да за ноги.
Иржи с Монтегю отнесли бородатый труп на полубак и уложили в ряд с другими. Потом вернулись за следующим. Его лицо показалось Иржи знакомым. Приглядевшись, он понял, что это тот самый сизоусый старшина, который минувшим днем радовался выходу в озеро Нордензее.
Подошел Паттени и тоже наклонился над трупом.
— Золото, ребята, золото, — сказал он. — Черт бы его побрал.
19. ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ МАЙОР
Больше всего выбивало из колеи отсутствие логики, минимального здравого смысла. Арестовали их солдаты местного гарнизона по причине сомнений в том, что Мартин является служащим курфюрстенвера. Но в этом случае его дело относилось к юрисдикции гражданских властей, и право на арест имела полиция Шторцена, отнюдь не комендатура этого славного города.
Мартин немедленно выразил свое недоумение и несогласие. Но командовавший патрулем молоденький офицер от объяснений уклонился.
— У меня приказ, — с гордостью сообщил он
И погладил тонкие усики. Тоже — с гордостью.
Мартин ему позавидовал, поскольку давно потерял способность испытывать большую симпатию к собственной персоне. Это случилось после одного разговора с отцом. Еще на Земле.
Здесь же, на Терранисе, пришлось вылезать из кареты и долго ждать участи в караулке. Там не было недостатка в желающих поглазеть на живого настоящего ящера.
— Терпи, — сказал Мартин.
— Терплю. Нас что, враги схватили?
— Нет, дураки.
Хзюка с довольным видом квакнул.
— Ага! У вас тоже есть.
— Есть, как не быть. Дураки есть везде, где умеют разговаривать. Но только вот разговоров не любят, хотя сами поговорить не прочь.
— Это как? Не понимаю.
— Ну, умный знает много слов, только без нужды их не употребляет. Глупый — тот наоборот.
— Хо! У нас тоже. Кто мало смыслит, тот много болтает.
— А слушать не хочет.
— Вот-вот. Точно. Но самые страшные дураки как раз молчаливые.
— Да, пожалуй, — согласился Мартин. — Только это уже не дураки.
— А кто?
— Больные.
— Интересно получается, — сказал Хзюка. — Мы такие разные, а думаем одинаково.
— Это потому, что мы оба думаем.