Только похоже, что наша удача в ваших руках.
— Сделаю, что смогу.
— Не сомневаюсь. Ваш-то ящер не опасный? Может, конвой дать?
— Нет. Хзюка и есть мой конвой. Без него я бы не выбрался.
Обермильх задумчиво покачал головой.
— Это в Схайссах он был полезен. У нас с ним могут быть проблемы.
—Где?
— В Шторцене. Комендант тамошний... В общем, в Шторцене вам лучше не останавливаться, герр гауптман. Даже если успеете подтверждение получить.
— Что ж, учту. Думаю, справимся как-нибудь. Обермильх с сомнением покачал головой, но больше
ничего не сказал. Зато как только коляска выехала из форта, сразу распорядился запереть ворота. Потом подозвал к себе седобородого капрала и показал ему маленький, но очень твердый кулак.
— Сизый! Еще раз сбежишь к лесничихе — подам рапорт. Все, бирюльки кончились, будешь обходиться собственной женой. Глядишь, на том свете и зачтется. И мне, и тебе. Поняло, дитятко?
Тиргурд втянул живот и расправил мундир.
— Доходчиво получилось, герр егер...
— Тогда начинай закручивать гайки. Слыхал, что герр гауптман говорил?
— Так точно.
— Ну иди, развивай деятельность
Капрал откозырял и пошел гонять дневальных. Армейская механизма заскрипела.
Путь был недальний, да только вот крутой спуск сильно замедлял движение. Выехав в восьмом часу утра, они только к обеду достигли окраин Эмванда.
И здесь особо утешительных перемен Мартин тоже не заметил. То есть перемены вообще отсутствовали. Город с населением в двадцать тысяч человек и единственным в Поммерне свинцовым рудником никакими оборонительными сооружениями так и не обзавелся. За исключением разве что шлагбаума да полосатой полицейской будки, безмятежно пустующей. Так вот обстояли дела в федеральной земле Южный Поммерн.
Коляска простучала по каменному мосту, который не имел никаких приспособлений для подъема либо разведения. Сжечь его невозможно, поскольку каменный, а можно только взорвать изрядным количеством пороха, поелику даже динамит на Терранисе пока не придумали. Такие вот дела...
Шел холодный дождь вперемешку с мокрым снегом. Под брезентовым плащом съежился возница. Молча страдал укутанный в егерскую шинель Хзюка.
Перебравшись на правый берег Теклы, экипаж миновал несколько кварталов добротных и довольно разнообразных по архитектуре домов. Почти при каждом имелся либо газон, либо небольшой сад. В Поммерне вообще принято строиться и основательно, и так, чтобы утереть нос соседу, а Эмванд к тому же являлся городом далеко не самым бедным, поэтому посмотреть было на что. Но Мартина больше занимали реакции Хзюки.
Сначала ящер демонстрировал высокомерное безразличие к чудачествам мягкотелых. Но когда мимо экипажа поплыли двух— и трехэтажные особняки со всеми своими балконами, фигурными балясинами, фонарями, башенками, красными крышами, застекленными мансардами, открытыми верандами, разноцветными занавесками, тускло блестящими дверными ручками и прочими непонятными излишествами, ящер все же не выдержал. Он начал высовываться из-под тента и делал это до тех пор, пока сильно не перепугал ни в чем не повинную фрау.
Женщина закричала. На мостовую упала корзина, из корзины посыпались чисто вымытые картофелины. А их владелица, судорожно подхватив юбки, скрылась за углом.
— У этой уффики мало храбрости и слишком много одежд, — сурово проговорил Хзюка.
На визг несчастной из ближайшей конуры вывалилась откормленная псина и залаяла басом. Хзюка обрадовался.
— Хо! Это ваш священный зверь? — спросил он, довольный своей догадливостью.
Мартин был вынужден его разочаровать.
— Нет, нет, совсем не священный. Скорее даже наоборот.
— Наоборот? А, вот почему он прикован железной цепью. Но зачем тогда ему построили деревянный шатер?
— Чтобы не мерз.