Они направились к столу служащего и стали рассматривать результаты многочисленных анализов и исследований, которым подвергался Уингейт во время своего карантина. Только один субъект, с маленькими блестящими глазками, остался возле трибуны: он боком продвинулся к Уингейту, поставил одну ногу на подмостки, приблизил к нему свою физиономию и заговорил доверительным тоном:
- Меня не интересуют те дутые, рекламные листы, парень. Расскажите мне сами о себе.
- Тут нечего много рассказывать.
- Говорите смелее. Вам у меня понравится. Совсем как дома. Я бесплатно вожу своих парней в Венеробург. Есть у вас опыт в обращении с неграми?
- Нет.
- Ну, здешние туземцы, собственно, не негры, это только так говорится. У вас такой вид, словно вы умеете командовать бригадой. Был у вас такой опыт?
- Не особенно большой.
- Ладно... может быть, вы слишком скромны. Я люблю, когда человек держит язык за зубами. Я никогда не позволяю моему надсмотрщику применять плетку.
- Еще бы, - перебил его другой патрон, подойдя к трибуне, - это вы оставляете для себя, Ригсби!
- А вы не лезьте не в свое дело, Ван-Хайзен!
Ван-Хайзен, пожилой коренастый человек, не обратил на его слова никакого внимания и заговорил с Уингейтом:
- Вы предупредили о своем увольнении. Почему?
- Все это было ошибкой. Я был пьян.
- А пока будете вы честно работать?
Уингейт задумался.
- Да, - сказал он наконец.
Ван-Хайзен кивнул, тяжелой походкой отошел к своему стулу и осторожно опустил на него свое массивное тело, подтянув штаны, такие же, как у рабочих. Когда все расселись, агент весело объявил:
- Ну, вот, джентльмены, если вы готовы, давайте послушаем первое предложение на этот контракт. Я был бы рад, если бы сам мог сделать на него заявку - на должность моего помощника, честное слово! Так вот... я не слышу предложений...
- Шестьсот!
- Прошу вас, патроны! Разве вы не слышали, что я упомянул о предложении на тысячу?
- Я не подумал, что вы сказали это серьезно. Он какой-то сонный. Агент Компании поднял брови.
- Извините, мне придется попросить клиента сойти с трибуны.
Но, прежде чем Уингейт успел сойти, другой голос произнес:
- Тысяча!
- Ну, вот так-то лучше! - воскликнул агент. - Я должен был знать, что вы, джентльмены, не допустите, чтобы от вас ускользнула такая возможность. Но этого еще мало. Слышу ли я тысячу сто? Давайте, патроны, ведь не можете вы наживать свои богатства без клиентов! Слышу ли я...
- Тысяча сто!
- Тысяча сто от патрона Ригсби! Ну и дешевка это была бы - за такую цену! Сомневаюсь, однако, чтобы он вам достался. Слышу ли я тысячу двести?
Грузный коренастый человек поднял указательный палец.
- Тысяча двести от патрона Ван-Хайзена. Я вижу, что сделал ошибку и только отнимаю у вас время; интервалы должны быть не менее двухсот. Слышу ли я тысячу четыреста? Слышу ли я тысячу четыреста? Идет раз за тысячу двести... идет два...
- Тысяча четыреста! - бросил Ригсби мрачно.
- Тысяча семьсот! - сразу же добавил Ван-Хайзен.
- Тысяча восемьсот! - сердито отрезал Ригсби.
- Нет, - протянул агент. - Интервалы не менее двухсот! Прошу вас! Ладно, проклятье, тысяча девятьсот!
- Я слышу тысячу девятьсот. Эту цифру трудно написать. Кто даст две тысячи сто?
Ван-Хайзен снова поднял палец.
- Значит - две тысячи сто! Наживать деньги стоит денег! Что я слышу? Что я слышу? - Он сделал паузу. - Идет за две тысячи сто раз... идет за две тысячи сто два... Вы так легко отказываетесь, патрон Ригсби?
- Ван-Хайзен... - остальное было произнесено слишком невнятно, чтобы можно было разобрать.
- Еще один шанс, джентльмены! Идет... идет... Пошел! - Он громко хлопнул ладонями. - Продан Ван-Хайзену за две тысячи сто! Поздравляю, сэр, с удачной покупкой!
Уингейт пошел вслед за своим новым хозяином к дальней двери.